Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

— Проходите дальше, не наткнитесь на бочки и прочий хлам, здешний склад забит. Справа, вон туда, за ящики, за занавеску.

Несколько крохотных окошек в подвале были плотно забиты досками, а скудный свет рождала плошка с жиром и фитилем. За занавеской в маленькой каморке магистра приветливо ожидала стрела, наложенная на натянутую тетиву лука.

— Рад видеть, что ты не теряешь бдительности, Вилезий.

— Тем и живы еще. Слышишь, камнеед, ты проверил его?

— Сейчас и проверю, моховик, куда спешить? — За спиной мага гномский клинок покинул ножны. — Не обессудьте, господин Солезамо, но так надо.

— Что удумали, затейники?

— Да ничего. Проверить надо, господин Солезамо, вы это или нет?

Рядом с ногой Тобиуса на пол упал маленький металлический квадратик — мелкая гномская монета с искусной тонкой чеканкой.

— Поднимите.

Тобиус медленно присел, сомкнул бронзовые пальцы на монете, и чуть не завалился на пол, ощутив, как волной по телу прокатилась слабость, — он перестал чувствовать Дар.

— Ну как? — напряженно спросил гном.

— Вроде бы лицо не изменилось, — с сомнением ответил гоблин.

— Профаны, — презрительно скривился волшебник, — ложная личина, будь я самозванцем, слетела бы, лишь поддерживай я ее за счет внутренних резервов. Но если бы ее поддерживал артефакт с обособленным магическим зарядом, то личина уцелела бы.

Воины молча переглядывались, не зная, что делать дальше, а Тобиус с трудом выпрямился.

— Ладно, мы верим, что это вы. Можете отдать…

— Не могу. Я слишком поздно понял, что это за металл.

Соприкоснувшись с монетой, созданной не из чего иного, как из настоящего керберита, протез почти немедля потерял свои магические свойства и отказался повиноваться.

Еще около часа Вадильфар из Криксенгорма, пыхтя и что-то бормоча на родном наречии гонгаруда, вытаскивал монетку из бронзовой хватки клещами, а когда он все же преуспел, ко всеобщему облегчению, рука волшебника ожила. Тобиус стал усердно растирать протез, скорее интуитивно, нежели в надежде прогнать из него легкое покалывание, а потом он посмотрел на своих попутчиков, и те отшатнулись. Лицо мага стало белым от ярости, стылые глаза разгорелись ярче углей, ноздри гневно раздулись. Бронзовые пальцы вцепились в горло Вадильфара, живые — Вилезия, и, словно не чувствуя их тяжести, серый магистр оторвал хрипящих воинов от пола.

— Никогда больше не смейте подносить ко мне эту гадость или проверять меня подобным образом! Если такое повторится, я убью вас обоих без промедления и сожаления!

Он уронил их на пол, и несчастные гвардейцы смогли наконец вдохнуть. Вилезий подобрался раньше напарника и быстро отполз от рассвирепевшего мага, а Вадильфар просто глотал воздух, глядя в пустоту выпученными глазами. К счастью для них обоих, гоблин немедля принял единственно верное решение.

— Простите нас, господин. Мы подумали, что осторожность лишней быть не может…

— Если я вырву вам глаза, отрежу язык, нос и уши, отрублю ноги и руки, а всю кожу на теле обожгу, дабы вы не могли больше осязать, когда я превращу ваши тела в куски плоти с заточенным внутри разумом, отрезанным от остального мира, вы почувствуете то, что чувствую я всякий раз, когда меня лишают магии, и захотите умереть. На ваше счастье меня уже лишали сил, и теперь я могу переживать это более спокойно. Но любой другой маг после такой шутки отправил бы вас к праотцам, так и знайте.

— Простите, — прохрипел Вадильфар из Криксенгорма, после чего принял протянутую руку мага, помогшего ему встать.

— И вы меня, — тихо отозвался Тобиус, чье бешенство рассеялось так же быстро, как и появилось. — Я долго добирался, устал и проголодался. У вас есть чем зубы почесать?

Гвардейцы немного успокоились и, дабы поскорее забыть о происшествии, споро принялись за дело. В крошечном очаге разожгли огонь и подогрели луково-грибной суп, на маленьком столике едва уместились тарелки с заплесневевшим сыром, подсохшим хлебом и ветчиной; наполнило неказистые потрескавшиеся кружки вино. Троица выпила за воссоединение, после чего за трапезой гвардейцы рассказали магу о том, как добрались до столицы.

Путь Вилезия был спокоен, гоблин углубился в самую гущу лесов и если и встречал кого-то по дороге, то лишь охотников, которые не могли даже заметить порождения Сумеречья. Питаясь охотой и ночуя на деревьях, он продвигался в сторону Парс-де-ре-Наля, стараясь пересекать освоенные под пахоту и пастбища земли ночью, а человеческие поселения и вовсе обходил. Не скованный надобностью путешествовать по дорогам, гоблин двигался напрямик, но прибыл вторым. Первым, как и ожидалось, добрался Вадильфар из Криксенгорма, но его путешествие оказалось сложнее. В подробности гном не вдавался, сказал только, что заметил слежку за два дня до прибытия в город, сделал все, что мог, чтобы оторваться, но так до конца и не уверился в успехе.