Злом за зло (СИ)

- Ясно, понятно, - бесцеремонно перебил Тобиус, - благодарю, что предостерег от неправильных поступков, Годлумтакари. И раз уж мы теперь такие друзья, что заботимся друг о друге, скажи-ка, почему ты так боишься местоимений? Они здорово облегчают жизнь, знаешь ли. Что? Нет? Никакого ответа? Не хочешь говорить - тогда послушай, можешь думать, что ты неуязвим, что ты такой грозный, но для меня ты равен червяку, через которого я могу перешагнуть. Или которого я могу раздавить, когда мне заблагорассудится. Помни: тысячи стоунов камня сверху шмяк - и ты размазня. А мне даже не надо быть рядом. - Волшебник остановился и взглянул в широконосое толстогубое лицо с низкими бровями, его голос был безукоризненно спокоен и даже отрешен. - Посмеешь угрожать мне еще раз - я засуну вот эту вот бронзовую руку тебе в задницу, дотянусь до твоей поганой глотки и вырву твой грязный язык вместе с кишками, так и запомни.

К тому моменту они достаточно близко подошли к навесам, и волшебник, не оборачиваясь, двинулся дальше один, размеренно и спокойно, подставляя гиганту свою спину. Он совершенно естественно показывал, что чувствует себя в полной безопасности, хотя сердце колотилось в бешеном ритме. Он поступил единственно верным, единственно возможным способом, который доступен магу, чувствующему свою уязвимость, - прибег ко лжи, мимикрировал, показался больше и опаснее, чем был на самом деле. Нельзя проявлять страх, нельзя показывать слабость, нельзя позволять кому-то сомневаться в своем всемогуществе, иначе придет смерть, скорая и бесславная. Возвращаясь к мыслям об упадке магии, можно было сказать, что в нынешние времена половина могущества волшебника зиждется не на том, что он действительно умеет, а на том, что все думают, что он умеет. Могущество подпитывается видимостью могущества.

Король встречал его с двумя золотыми кубками в руках, один из которых был протянут Тобиусу. Пить серый магистр не собирался, но отказ от королевской заботы стал бы неслыханным оскорблением.

- Я вдруг осознал, чар Тобиус, что непростительно мало знаю о своей невесте. Ее вкусы, пристрастия, взгляды на жизнь и ее стремления. Все это крайне важно, а нам так до сих пор и не удалось поговорить... по душам, так сказать.

У Тобиуса на языке крутилось несколько колючих замечаний, которые разумный человек не станет высказывать королю. Очень хотелось курить.

- Кажется, я не тот, кто смог бы дать всеобъемлющий ответ, сир.

- Вы самый близкий Хлое человек в этой стране. Если не считать ее отца, который скоро прибудет, но к которому я не смогу обратиться с таким вопросом. Моя невеста явно доверяет вам и дорожит вами.

Волшебник осторожно покатал кубок между ладонями, ощущая тяжесть драгоценного металла. Внезапно даже для себя самого он улыбнулся, скосив глаза на реку, и улыбка его казалась более живой, чем те злобные усмешки, то и дело выскакивающие на бледное лицо.

- Миледи - это цветок, равные которому по прелести расцветают не каждый век. Она красива и нежна, но шипы ее могут располосовать неосторожную руку до кости. Она очень умна не только благодаря образованию, но и от бога, горда, знает себе цену, имеет амбиции, но преклоняется перед долгом, который должна исполнять хорошая дочь и хорошая наследница. Она обучена править, умеет отдавать разумные приказы, рождена для короны, но уже познала горечь изгнания, тоску опалы и поняла, насколько изменчивой бывает судьба. А еще я знаю, что она прекрасно умеет стрелять из лука.

Новая улыбка, на этот раз действительно злая и раздраженная, растянула его губы. Тобиус вдруг почувствовал жгучее желание добавить что-то вроде того, что ему сказал Годлумтакари, пригрозить - мол, обидишь нашу девочку, я тебя в бараний рог скручу. Каким же глупцом он ощущал себя в тот момент. Радован Карапсуа молчал, смотря на реку с каменным лицом и неподвижными глазами. Молчание затягивалось, а благородные господа, от которых король и маг отдалились, бросали в их сторону все более и более заинтересованные взгляды. Тобиус даже подумал, что о нем забыли, но как только он сделал одно еле уловимое движение назад, монарх повернулся к нему.

- Спасибо. Это ценное знание.

- Рад услужить.

- Кстати, мне неоднократно докладывали, что за время своего пребывания в Ардегране вы не раз пытались переговорить с Октавианом, чего вам не удавалось.

- Это так, сир. Ваш придворный маг словно и не собирается показываться при дворе.

- Действительно. Он в своем роде незаменим. Октавиан выбрал меня своим господином еще в самом начале, присягнул мне и был рядом, через что бы я ни проходил на своем пути. Он спас сотни жизней на Содренском поле, включая мою собственную. Советник, защитник, друг. Мой придворный маг представляет меня, инспектируя новые полки и следя за перевооружением старых. Марахог, знаете ли, наращивает военные силы, а между нашими странами давняя вражда.

- То есть...

- Даже не знаю, успеет ли он закончить все к свадьбе. А что за вопрос мучает вас? Может, я смогу помочь, все-таки мы побратимы.