Зловещий гость

Приехав в дом, где жил Менар, Дюверне схватился за ручку комнаты Анжелы. «Она спит, – остановил его Менар, – или вы хотите потревожить ее спокойный сон?» – «Гм! – возразил Дюверне. – Сомневаюсь, что она спала спокойно хоть один час, с тех пор как вы сделали ее несчастной нищей!» Сказав это, он хотел войти в комнату, но Менар, бросившись перед ним на колени, в отчаянии закричал: «Будьте милосердны! Вы разорили меня, так оставьте же мне хоть жену!» – «Точно так стоял перед вами на коленях старый Вертуа, но не мог смягчить ваше каменное сердце, а потому праведная месть Неба должна разразиться над вами!»

С этими словами Дюверне вошел в комнату Анжелы. Менар опередил его, бросился к постели, где спала его жена, отдернул занавес с криком: «Анжела! Анжела!», склонился к ней, схватил ее руки и вдруг, отчаянно всплеснув ими над головой, прокричал страшным голосом: «Берите ее! Вы выиграли труп моей жены!»

Полковник в ужасе кинулся к постели. Менар был прав: Анжела лежала мертвая. Дюверне с диким воплем бросился вон из комнаты. Что с ним стало потом – неизвестно.

Окончив рассказ, незнакомец встал со скамьи и быстро удалился, прежде чем глубоко потрясенный Зигфрид успел хоть что-нибудь сказать.

Через несколько дней незнакомец был найден в своей комнате в предсмертной агонии, пораженный нервным ударом. Смерть наступила через несколько часов, во время которых он не мог произнести ни одного слова. Из оставшихся бумаг узнали, что имя Бодассона, которым он себя называл, было фальшивым и что в действительности это был не кто иной, как несчастный шевалье Менар.

Зигфрид счел свое знакомство с Менаром предостережением самого Неба, посланным, чтобы остановить его на пути к верной погибели, и дал себе слово противостоять всем искушениям и больше не пытать счастья в игре. Слово это он сдержал нерушимо.

Майорат

На побережье Балтийского моря возвышается фамильный замок баронского рода Р., носящий название Р-зиттен. Окрестности замка пустынны и дики, кое-где над зыбучими песками заметны дюны, поросшие травой, и вместо парка, каковые обыкновенно устраиваются в дворянских поместьях, к стенам замка со стороны материка вплотную подступает мрачный еловый лес, вечный траур которого никогда не нарушит пестрый весенний наряд. В зарослях этих вместо веселого ликующего щебета проснувшихся к новой радости птиц раздаются лишь тоскливое карканье ворон и пронзительные крики чаек. Но стоит только удалиться от этого места на пару-тройку миль, и картина совершенно меняется. Точно по мановению волшебной палочки, перед путником появляются цветущие поля, пышные луга и радующие глаз сочной зеленью рощи. Перед взором путешественника вырастает большое богатое селение, в котором стоит просторный дом управляющего имением. На краю веселой ольховой рощи еще виднеется фундамент большого здания – это руины замка, который хотел возвести один из прежних владельцев поместья. Но его потомки, обитавшие в своих курляндских имениях, забросили эту затею. Барон Родерих фон Р., один из последних представителей славного рода, который поселился в родовом имении, тоже не захотел продолжать строительство, потому что для его мрачного и нелюдимого нрава больше подходило пребывание в старом, одиноко стоящем замке. Он велел подправить, насколько можно, ветхое строение и удалился туда, сопровождаемый угрюмым домоправителем и небольшим штатом слуг.

Его редко видели в селении, но зато он часто бывал на берегу моря, разговаривал с волнами и прислушивался к их реву и рокоту, будто хотел уловить в ответ голос морского духа. На самом верху сторожевой башни он устроил себе кабинет и поставил там подзорную трубу с настоящими астрономическими приборами. Днем барон направлял ее на море и смотрел на корабли, часто появлявшиеся вдали, на горизонте, словно белокрылые птицы. В звездные ночи он занимался астрономическими или, как поговаривали, астрологическими опытами, в чем ему помогал старый домоправитель.

Еще при жизни его сложилась легенда, что барон был адептом таинственного оккультного учения, известного в народе как черная магия, и что оставить Курляндию его заставило какое-то неудачно совершенное деяние, которое нанесло сильный вред одному знатному княжескому роду. Малейшее напоминание о прежней жизни приводило его в ужас, но во всех постигших его жизненных тяготах он винил своих предков, забросивших родовой замок. Чтобы хоть в будущем обеспечить постоянное присутствие главы рода в фамильном замке, он превратил имение в майорат[11]. Правительство тем охотнее утвердило это решение барона, что благодаря ему отечество вновь обретало известное рыцарскими добродетелями семейство, ветви которого уже распространились за границей.

Между тем не только сын Родериха, Губерт, но и нынешний владелец майората, которого звали так же, как и деда, – Родерих, не могли оставаться в родовом замке и жили в Курляндии. Можно было подумать, что, отличаясь более веселым и живым нравом, чем их мрачный предок, они избегали тоскливой пустынности этого места.