Зловредная жертва

– Да нет, сначала ласковый был, обходительный, мадамой называл. Это когда я ультиматум ему поставила, что не уйду, пока товарищей своих для меня не призовет, засуетился и в кресле этом поганом меня и зафиксировал.

Дружный хохот прервал красноречие старушки. Сначала она улыбалась, потом насупилась, а в конце и вовсе отвернулась, ковыряя ногтем щербатую стенку.

– Эй, бабусь, ты что, обиделась? – подошла к ней чернявенькая после того, как ее подруги немного успокоились.

– А чего ржете, дуры, – даже не повернувшись, буркнула бабуся.

– Так смешно же, – миролюбиво пояснила чернявенькая.

– Вам-то, может, и смешно, а мне обидно, что дуру старую из меня делаете, а я, может, вообще при исполнении.

– Так ты не просто валютная путана, ты еще и мент переодетый? – нарочито округлила глаза приставшая к ней девица.

– Мент – не мент, а агент, – не смогла не похвастаться бабуся.

– И кого ловим? – жестом остановила готовых взорваться от смеха подруг чернявенькая.

– Да резидентов германских. Совсем распоясались. Записывают, понимаешь, завучей в шпионки, потом мочут их по подвалам, а я распутывай. И так уже все сериалы запустила с энтими германцами. А теперь еще и в темницу кинули, – разоткровенничалась бабуся, чувствуя непонятную симпатию к этим падшим душам. – Ну, засиделась я с вами тут. Пора вызывать начальство, пусть выпускают. А то ужин не успею сготовить.

С этими словами бабуся подошла к толстой металлической решетке.

– Эй, внучек, – вежливо обратилась она к дежурному лейтенанту, – открой калитку-то, мне в одно место сбегать надо.

Лейтенантик не обратил не нее никакого внимания. За свою короткую службу он уже привык к просьбам и слезам, угрозам и оскорблениям.

– Сыно-о-ок, – более требовательно протянула бабуся.

Никакой реакции. Юноша увлечено уткнулся в какую-то книгу и, казалось, не замечал окружающей его суровой действительности.

– Ну раз не открываешь, придется тебе самому бежать, – заключила она, – оторви-ка свой пельмень от стульчика, да сбегай на второй этаж к Олежке Малышеву. Скажи, Евдокия Тимофеевна, родная бабуся друга его сердешного, в вашем плену томится.

Лейтенант, услышав фамилию старшего следователя, очнулся и осмысленно посмотрел на пленницу.

– Как вы сказали? – переспросил он.

– Родная бабушка, – повторила бабуся.

– Олега Павловича Малышева? – не поверил юноша.

– Ну, – неопределенно сказала бабуся, решив, что эта ошибка может принести определенную пользу.

Пока лейтенантик объяснял что-то телефонной трубке, прикрыв ее ладонью и понизив голос, бабуся вернулась к притихшим подругам по несчастью, заинтересованно разглядывающих ее.

– Ты что, действительно бабушка Малышева? – сурово спросила чернявенькая.

Бабуся успела смекнуть, что в данной компании фигура Олега вряд ли имеет котировку со знаком плюс. Даже ей было известно, что отчаянно и безнадежно влюбленный в Ирину старший следователь ненавидит всех женщин без исключения, включая саму бабусю. А уж дамочек легкого поведения… Можно только представить, какие нежные отношения испытывают друг к другу уличные проститутки и майор милиции Малышев. Поэтому, украдкой оглянувшись на лейтенанта, баба Дуся горячо зашептала:

– Да нет, это я для обману, чтобы, значит, внимание привлечь. А вообще я бабушка того хлопчика, что у этого самого Малышева кралю увел.

– Так у Малышева краля была? – оживилась чернявенькая, – надо же! А мы уже думали, что он гей. Как не крутись перед ним, только рожу воротит да оскорбляет.

– Не-е-е, не гей, это я точно знаю, – компетентным тоном заявила бабуся.

– А ты хоть знаешь, кто это такие, геи? – хитро прищурилась девица.

– А я что, СПИД-инфо не читаю? – оскорбилась бабуся, – да мы всей деревней бегали его читать к Вальке-вобле. Она богатая, у ей сын бандитом работает, так она выписывала, а мы всем селом читали. Не за так, правда. Кто за десяток яичек, кто за коровой почистит, кто картоху копать поможет. Валька за так и матери родной не давала. Та, правда, читать не умела, зато картинки любила разглядывать. Так Валька с ей за это натурой брала.

– Как это?

– Заставляла на все село про Валькину сексуальность по-секрету говорить. Мужиков-то надо заинтересовывать. Вот мать ей за картинки рекламу и делала.

– Во бабки продвинутые пошли! – восхитилась изящная шатенка с замазанным прыщем на носу. – Скоро нам конкуренцию составлять будут. Надо девки, квалификацию повышать, а то через год-другой они нас в колхоз, а сами – на наше место.

– А что, – попыталась перекричать поднявшийся гомон высокая унылая девица, – я недавно такую видела. Стою, значит, у себя на вокзале, вся из себя соблазнительная, вдруг вижу – плывет. Жирная, как бегемотиха на сносях, бюст седьмого размера, рожа – во сне приснится – дебилой станешь. Но одета! Желтые блестящие лосины, жакетик коротенький по пояс, красненький. Под жакетиком – ничего, только бюстик ситцевый в голубой цветочек выглядывает. Желтая шляпа с красными розами и красный чемоданище. Я еще с ней поцапалась. Вздумала учить меня жить, на путь истинный наставлять. Я тогда не въехала, зато теперь поняла: от конкуренток избавляется.