Злые чудеса

Возьми лист бумаги. Напиши все матерные слова, какие знаешь. Потом расспроси во фракции, может, вспомнят что-нибудь еще. Дополни и отошли в Сибирь этим… Чтобы в следующий раз рекомендовали с умом.

Переигрывать поздно. За час до получения твоего письма Олег Щенко отправлен в Киевскую Русь, после чего агрегат пришел в состояние, не поддающееся ремонту. Будем надеяться, что пронесет…

P.-S. Возьми хороший словарь и посмотри, что такое „лапидарность“. Уточняю: на букву „Л“. Ты сам, кстати, на букву „М“ – вечно у вас нестыковки, промахи, кадровые проблемы, с кем я связался…

Батька Зюгач».

Документы из другого тайника

«Мурмулис! Гера!

Хотя вы надо мной и смеялись, сведения подтвердились. Эти чертовы коммуняки в самом деле исхитрились собрать в сарае машину времени! Агрегат, правда, дохленький, но один запуск вполне потянет. К сожалению, наши, которых мы бросили на операцию „Демаврем-1“ („Демократическая машина времени-1“), доверия не оправдали. Все три месяца дискутировали, как строить, из чего строить, по какому принципу строить и в какой именно отрезок истории посылать хрононавта. В конце концов перешли на личности, передрались и разбежались, так и не ввинтив ни единого шурупчика. Как это ни оскорбительно для нашей чести, придется идти по линии наименьшего сопротивления: наш надежный человечек украдкой проберется в сарай к коммунякам во время запуска, так, чтобы оказаться совсем близко. Один физик уверяет, что в этом случае пространственно-хроноклазмическое поле захватит и нашего, перебросив в тот же исторический отрезок. Может, и врет, но другого шанса нет.

Агентурными данными установлено: их человек, небезызвестный Олег Щенко, отправляется в Киев ко двору князя Владимира. Предлагаю с нашей стороны Леру Стародворняжкину. Кандидат надежнейший во всех смыслах.

При сем прилагаю список понесенных мною расходов: на прокорм демократических ученых в течение трех месяцев, на выплату раскрывшей личность красно-коричневого времяпроходца агентуре, на организационные расходы.

Слава демократии!

Твой Констанций Нафаньевич Буровой».

«Нафаньевич, не делай из меня идиота! И вообще, Нафаня, не путай личную шерсть с общественной!

Во-первых, никаких таких особых расходов на прокорм ученых у тебя не было. Ты же, прохвост, их все три месяца кормил теми просроченными собачьими консервами, что у тебя отказались брать на реализацию решительно все. Благо наш интеллигент знанием иностранных языков не обременен и надписи на банках прочитать не в состоянии, было б импортное – и ладно…

Во-вторых, какая такая агентура устанавливала личность Щенко, да еще за деньги?! Совсем уж за лоха меня держишь, Нафаня? Вся Дума знает, что Пельменников, когда спьяну подрался в буфете с Владимиром Вульвовичем, выложил сгоряча и про агрегат, и про времяпроходца, и про Киевскую Русь…

Отсюда – в-третьих. Страшно подумать, но вдруг у этих стервецов что-то да получится?! Нужно либо срочно переметнуться к ним во фракцию, либо отправить в прошлое кого-то серьезнее Лерочки. С Лерочкой расхлебывай сам. Я прекрасно понимаю, как тебе с ней нелегко: у тебя, Нафаня, естество так и играет, ты девочек с Тверской таскаешь, как с конвейера, а Лера сутки напролет следом ходит и ноет, чтобы ты все бросил и писал бы с ней новые частушки супротив коммуняк. Нелегко, понимаю. Но Лерочку ты себе сам на шею посадил, сам и выпутывайся. И потом, это у нас она еще худо-бедно может существовать на политическом пространстве, а в древнем Киеве ее, дуру, в первый же день поленом пристукнут, ибо, как достоверно установлено, в том историческом отрезке психушек не имелось.

В общем, за труды получишь сотню баксов. И хватит с тебя. Что до хрононавта, кандидат на примете у меня есть, кстати, землячок Щенко и его старый неприятель, Гайдарий Кадетович Ферапонтыч. Может, помнишь такого? Когда в девяносто первом ты со своими брокерами таскал знамя по Кутузовскому, он из окна выбросил на путчистский танк налитый водой презерватив. За что потом получал медаль в одном потоке с тобой. Он еще от пьяного восторга в Георгиевском зале наблевал прямо на генерала Убейволченко, не можешь ты его не помнить…

Словом, бери, сколько дают, а с Лерой разбирайся сам. Нужно спешить, время не ждет.

Твой Гера Мурмулис».

«Гера!

Между нами, демократами, скотина ты первостатейная. Сто баксов?! Герою августа?! Издеваешься, Гера? Как ни странно, Ферапонтыча твоего я помню. Потому что тогда при вручении облевал-то он вовсе не Убейволченко, а тебя, Герочка, тут ты запамятовал. Помню, как не помнить – бороденка веником, на камуфляж музейные эполеты пришиты. Только тогда он был не Гайдарий Кадетович, а Иван Онуфриевич, согласно старому паспорту. В Гайдария он потом перекрестился…

Гера, ты хорошо подумал? Он же тебе в прошлом такого наворочает… Это ж мизерабль, как писали импортные классики!

Твой Конст. Наф. Буровой».

«Нафаня!