Злые напасти (СИ)

  - Подождём, - сказал Матвей Степанович, разглядывая что-то на высоком потолке.

  - Угу, - тихо ответил Осип. У него что-то зачесалась спина, и он большим пальцем руки старался унять противный зуд.

  Однако сидели гости в одиночестве не долго. Осип и спину почесать нужным образом не успел, как в горницу степенно вступил человек. И не просто человек, а тот при встрече с которым у любого дух перехватит. Боярин Иван Михайлович Милославский пожаловал к гостям. Хотя и бродили по Москве слухи, что сейчас царь Федор Алексеевич не особо привечает родню по материнской линии, но уважение к боярам Милославским на Москве было превеликое. А уж Ивана Михайловича всякий знал.

  Милославский подошёл к Пушкину, поклонился, а вскочившего с лавки Осипа, будто бы и не заметил. Матвей Степанович взял Ивана Михайловича под локоток и отвёл в дальний угол, где они стали потихоньку шептаться. Пушкин, говоривший многим больше хозяина терема, часто кивал в сторону Осипа, а потом сердито махнул рукой, дескать, чего стоишь там, иди сюда.

  - Кто, говоришь, еду пробовать стал? - Милославский глянул подьячему так строго в глаза, что у того мороз меж лопаток пробежал и спина перестала чесаться.

  - Данила... или Стефан. Я как-то не очень...

  - Точно! - топнул ногой Милославский. - Он! Гаден! Лекарь! Правильно, с той недели еду Государя он пробует. Ух, тварь!

  - Иван Михайлович, - почесал лоб Пушкин, - надо сказать кому-то...

  - А чего мы тобой скажем, Степан Матвеевич? - скривился лицом Милославский. - Какой-то юнец забрался в подпол жилища вдовой царицы и узнал там об отравлении Государя. Ну, не чепуха ли полнейшая? Кто нам с тобой поверит? Смеяться только все будут. А Нарышкиным этот смех, как манна небесная. Они спят и видят, чтоб уличить нас в чём-то... А тут глупость неприкрытая...

  - А что ж, так и оставим? - Степан Матвеевич глянул на Милославского и быстро перевёл взгляд на Осипа. А если этот юнец правду нам сказал, и погубят Государя злодеи. Что тогда?

  - Тогда дело дрянь, - крепко потёр лоб ладонью Иван Михайлович. - Нарышкины сейчас лижут всех близких людей Государя, аки матки теляти. Патриарха нашего Иакима всё обхаживают. Вот он под шумок и повенчает Петра на царство, а другие препятствовать не будут. Меня-то, Федор Алексеевич в последнее время совсем слушать перестал, отмахивается только. На днях прямо так и сказал, что зря я на Матвеева да на Нарышкина хулу творю, дескать, они други его. Ой, неразумный...

  - Тем более надо что-то делать, - Пушкин хлопнул ладонью по стене.

  - Надо, - кивнул Милославский. - Надо Гадена на чистую воду выводить... Афанасий!

  Тут же, громко топая, на зов боярина прибежал слуга.

  - Вот что, Афанасий, - Иван Михайлович строго нахмурил брови. - Беги-ко поскорей к племяннику моему, к Иллариону Семеновичу. Пускай, мигом сюда идёт.

  Илларион Семёнович Милославский был стольником у царя Федора Алексеевича, потому и позвал его к себе Иван Михайлович.

  - Ух, ты! - ударил себя по лбу царский стольник. - Неужто хотят на такое дело захотели решиться!

  - Так скажи ему, чтоб поберёгся, - тихо сказал Пушкин.

  - Не поверит, - махнул рукой Илларион Семёнович, - Нарышкины вокруг него всё паутиной своей оплели. Против моего слова, сразу с десяток прилетит. Государь сейчас всё больше Ваньку Языкова слушает, а тот с Нарышкиными в последнее время уж очень вась-вась. Ой, беда. Вот за руку бы лекаря схватить, если он чёрное чего задумал... Да, чтоб при самом Государе... Только одному мне это не под силу... А к тому же на этой неделе мой черёд в дверях поварни пробовальщиком стоять.

  - Так, - Иван Михайлович строго глянул на племянника, - помощников себе подбери...

  - Пустое, - отмахнулся стольник, - сейчас все во дворце нос в сторону нарышкинскую повернули. Никому у меня сейчас во дворце веры нет. Любой может выслушать меня да к Нарышкиным побежать...

  - Вон его возьми в подручные, - Иван Михайлович ткнул пальцем в сторону Осипа.

  - Как же я его возьму-то? - удивлённо вскинул брови Илларион Семёнович. - Кто же его во дворец пустит? Тем более к столу царскому...

  - Его не пустят, - кивнул головой боярин, - а насчёт сына Алексея Ржевского я с Лексеем Лихачевым ещё на Масленицу договаривался. Мне Ржевский с Вятки грамотку прислал, чтоб я насчёт сынка его похлопотал. Я похлопотал, а он чего-то не едет.

  Тут Милославский посмотрел на Осипа и спросил.

  - Как звать-то тебя?

  - Осипом.

  - Теперь Семёном Ржевским будешь. Бери его Ларион и сей же час веди во дворец...

  - Да, как же?! - вылупил на дядю глаза Илларион Семенович. - Кто ж ему поверит-то?

  - Я велю письмо Лихачёву написать, - никак не желал отступать от своей затеи Иван Михайлович. - Про его обещание напомню... А не примет по письму, так пришлёшь кого-нибудь за мной. Сам приду и договорюсь.

  11