Злые напасти (СИ)

  - Убить - дело мерзкое, а вот обмануть, ради дела благого, вовсе не грех. Не здоровье ворогу показывай, а недугом его радуй! Перед глазами ползи, а за спиной прыгай. Себя от заточения спаси, а ворога под засов тяжёлый ввергни!

  Подьячий горло немного освободил и хотел спросить, а где тот засов крепкий взять, но... проснулся.

  Лежит Осип на животе и никак надышаться не может, будто и на самом деле душил его гад ползучий. Вздрогнул узник, сел и прижался к холодной стене. В застенке еще темно, но вверху уже пятно мутного света появилось. Присмотрелся подьячий к темным углам, вроде, никого там нет, а, стало быть, и душить некому. Утёр Осип рукавом мокрый лоб, поморщился от боли в плечах и встал на ноги. Постоял немного, плечи расправил, опять поморщился: больно, но нет так уж, чтоб очень. Терпимо. А если терпеть можно, то пора подумать как невольничьи путы с себя сбросить.

  - Пред глазами ползи, а за спиной прыгай, - прошептал подьячий и стал дверь руками ощупывать. Ощупал, отошёл в угол, в тот, что сбоку от двери, и оттуда к двери прыгнул. Получилось плохо, но - лиха беда начало.

  - Наловчиться надо, - чуть подумав, решил Осип и прыгнул ещё раз. Потом ещё, ещё и ещё...

  И так увлёкся подьячий прыжками этими, что скоро про всё болести свои забыл. Сначала он прыгал, из угла там стоя. А потом вспомнил, что недугом супротивника "радовать" надо, стал Осип перед прыжком ложиться. Дескать, лежит он совсем без сил, а потом, вдруг, как вскочит на ноги, да прыгнет, будто рысь молодая. Поначалу "вскочить на ноги" никак не получалось, но вода камень точит. Напрыгавшись, подьячий здорово проголодался, съём всё, что в плошке оставалось. Наелся узник и опять прыгать принялся. Так и прыгал, пока засов двери не загремел.

  Когда тюремщик вошёл, Осип сидел, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Лицо его было красное, и пот катил градом.

  - Чего это с тобой? - удивлённо глянул на узника Степан. - Чего красный такой? Жар что ли?

  - Ага, - еле-еле вымолвил подьячий. - Колотит всего... Сил нет...

  - Ты уж, давай, не хворай тут, - вздохнул тюремщик, - а то помрёшь, мне опять от Евстигнея попадёт. Скажет, что не уберёг... Я ему бы только придраться к чему-нибудь... А я тебе поесть принес... Кудесник велел тебя получше кормить. Пить он кончил и опять в подвале колдует. Недолго тебе терпеть осталось...

  - Не помру, - глухим шёпотом успокоил Степана Осип. - Не боись... Отлежусь чуток... Не волнуйся.

  - Уж, не помирай, - вздохнул тюремщик, поставив рядом с плошкой кувшин. - Я тебе кваса принёс. Квас хороший с мёдом. От него все болезни убегут. Пей. Ты уж не помирай, Оська, а то меня Евстигней точно со свету сживёт.

  Стоило глухо лязгнуть дверному засову, подьячий, прямо-таки, прыгнул к еде. Быстро ополовинил кувшин с квасом и съел половину плошки пареной репы с мясом. Он бы и всё съел, но вспомнил, что не скоро еще придёт тюремщик, а потому надо еды и на потом оставить. Подкрепившись, Осип опять принялся прыгать, так и прыгал до тех пор, пока совсем не стало темно.

  Подьячий долго не мог уснуть, мечтая, как завтра он обхитрит дурака Степана, выскочит на волю и ... Чего будет делать на воле, Осип пока не решил, а потому всё возвращался в мечтах к одному и тому же моменту: как он выскакивает из застенка, захлопывает тяжелую дверь и с лязгом задвигает засов!

  Мечтал он, мечтал, а потом заснул и, чуть было, не проспал своей мечты. Проснулся Осип от лязга открывавшегося засова. Проснулся, заметался, а потом прыгнул в тот самый угол, из которого вчера приноравливался, как половчее, тюремщика обмануть. Лёг быстро подьячий, притворившись. Словно без чувств. Только улёгся как надо, дверь и открылась.

  Спепан чуть постоял на пороге, огляделся и, заметив подьячего, шагнул к нему.

  - Оська, - тихо позвал тюремщик. - Ты чего? Чего молчишь!

  Осип не отозвался и приготовился, выжидая удобного момента для задуманного дела. И момент не заставил себя ждать. Тюремщик подошёл поближе, приподнял ногу, чтоб ударить узника по ребрам, а подьячему того и надо: он вскосил быстро, ударил Степана головой в живот и к двери. Тяжелая дверь захлопнулась, засов лязгнул, и - вот она свобода! Вот, ещё бы знать куда бежать, тогда б этой свободе вообще цены не было! Узкий проход, куда вырвался Осип, был на две стороны, а думать некогда! И побежал подьячий неведомо куда, но тут же оказался на новой развилке: направо широкий проход, а налево узенькая лазейка. Куда теперь? И тут вспомнил Осип Писание: ходите тесными вратами, потому что широки врата, ведущие на погибель. В лазейку он еле протиснулся, а дальше пришлось в полной тьме ползти, но верил подьячий в правду о тесных вратах. Прополз он немного вдоль каменной стенки, повернул и увидел свет.