Читаем Злые напасти (СИ) полностью

  - А я, чего, дядя Евстигней, - пожал плечами Степан. - Я ничего, я только сказал. Чего он тут дурачком прикидывается?



  - Ты вместо того, чтоб языком чесать, шёл бы дыбу готовить, - старик сузил глаз до еле заметной щелочки. - Попытать надо удальца этого, кому он ещё мог о своих розысках рассказать. Мало ли чего... Иди! Как готово всё будет, так позовёшь.



  Дверь застенка захлопнулась. Осип опять остался один. И ни о чём он не мог думать. Все мысли его, будто вплелись и связались в крепкие узлы, распутать которые никак не получалось. Ясно было только одно - это не по воле дьяка Сабанеева оказался он в тесной темнице. А вот для чего сошлись вместе подлый конокрад и любопытный одноглазый старик совсем непонятно. И с ними ещё один, его Осип тоже где-то видел...



  - И он тоже волком на меня смотрит, - думал подьячий, с большим трудом поднимаясь на ноги. - Чем же я им всем так насолил?



  Опять заскрежетала дверь. На этот раз "гостей" Осип встретил стоя. Не стал он садиться на пол, решив показать мучителям крепкую волю.



  - Пусть видят, что я крепко стою на ногах, - прошептал себе под нос Осип и решил, что будет смотреть мучителям прямо в граза.



  Зачем? Бес его знает... К примеру, твердым и насмешливым взглядом можно выказать своё презрением этим подлецам. И высказать им в лицо всё, что накопилось в душе, а накопилось там всякой всячины с три короба.



  Только не получилось ничего ни выказать, ни высказать. Дверь распахнулась. В узилище протиснулись два здоровых мужика. На Осипа они посмотрели мельком и сразу же, заломив за спину руки, повели его по узкому проходу. Вели не долго: подьячий и опомниться не успел, как оказался в просторном помещении со стенами из камня и черным низким потолком. В помещении стояло две печи и кузнечный горн. В одной из печей горел огонь, а потому было немного дымно.



  - Где-то я уже видел такое, - стал припоминать Осип, но припомнить ничего не смог. Не до этого стало ему...



  На дыбу подьячего вешать принялись мучители! Он попробовал вырваться, да куда там! Только хуже себе сделал, получив за непокорство две увесистых оплеухи. Не особо больных, но обидных. Потом пришла, когда подняли страдальца за связанные сзади руки к потолку. Плечи словно огнём обожгло, а потом стало так больно, что заверещал подьячий визгливо-страшным голосом. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, и сквозь этот противный звон чей-то голос.



  - Кто еще знает о ноже, который ты в избе Петра Рыжова нашёл?



  Заорал Осип ещё громче от боли, а ему кнутом по спине, кнутом! И опять крик в самое ухо:



  - Кто знает о ноже, который ты у Петра Рыжова нашёл? Кто?!



  - А-а-а! - хрипит, ничего не соображая, подьячий. - Больно! А-а-а! Сил нет!!!



  И тут он, вдруг, почувствовал облегчение: плечи больно, но не так, чтоб от боли можно с ума сойти. Уже не висит Осип под потолком, а лежит на грязном полу, лежать здесь так хорошо, что плакать хочется от радости. И заплакал бы подьячий, да только слёз у него нет - все от страшной боли выплакал. А тут еще сверху голос ласковый:



  - Кому ты рассказывал о ноже?



  - Никому не рассказывал, - шепчет Осип, радуясь покою.



  - Врёшь! - кто-то визгливо орёт над ухом. - Вверх его!



  Опять боль, будто ракаленн ый докрасна наконечники копья, вонзилась в плечи! И в глазах потемнело! И дышать нечем! Из последних бьётся Осип, кричит надрывая до хрипа глотку, а потом проваливается в черную пропасть.



  Поток холодной воды вырывает страдальца из мрака. Осип опять лежит на полу, а голос сверху опять спрашивает:



  - Кому ты рассказывал о ноже?



  - Ни..., - пробует сказать подьячий.



  - Вверх его! - опять гремит страшная команда. - На дыбу!



  - Всё скажу, - хочет заорать Осип, но только сиплый хрип вырывается из груди его. - Только не надо вверх... Не надо... Афоне я сказал о ноже... Афоне... Не надо вверх... Афоне я сказал...



  - А кто тебя послал в Кукуй к Петру Рыжову?!



  - Я сам пошёл.



  - Сам?! На дыбу его!



  - Нет не сам! Боярин Милославский меня послал! Иван Михайлович!



  - Он про нож знает?



  - Нет! Не успел я сказать.



  И опять страшная боль в руках. До беспамятства страшная!



  16



  Осип не помнил, как его принесли в мрачный застенок. Ничего подьячий не помнил, всё плотным туманом окутано, а когда непроглядная пелена чуть рассеялась, то, оказалось, лежит подьячий на жестком полу тесной темницы. Вокруг никого. Тихо. Плечи ломит... И темно, хоть глаз выколи...



  - Уж не ослеп ли я? - подумал Осип и хотел кулаком потереть глаза, но не тут-то было. От простенького хотения так резко стрельнула в плече боль, что узник губу до крови закусил. Очень больно...



Перейти на страницу:

Похожие книги

Сценарии судьбы Тонечки Морозовой
Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Насте семнадцать, она трепетная и требовательная, и к тому же будущая актриса. У нее есть мать Тонечка, из которой, по мнению дочери, ничего не вышло. Есть еще бабушка, почему-то ненавидящая Настиного покойного отца – гениального писателя! Что же за тайны у матери с бабушкой?Тонечка – любящая и любимая жена, дочь и мать. А еще она известный сценарист и может быть рядом со своим мужем-режиссером всегда и везде. Однажды они отправляются в прекрасный старинный город. Ее муж Александр должен встретиться с давним другом, которого Тонечка не знает. Кто такой этот Кондрат Ермолаев? Муж говорит – повар, а похоже, что бандит…Когда вся жизнь переменилась, Тонечка – деловая, бодрая и жизнерадостная сценаристка, и ее приемный сын Родион – страшный разгильдяй и недотепа, но еще и художник, оказываются вдвоем в милом городе Дождеве. Однажды утром этот новый, еще не до конца обжитый, странный мир переворачивается – погибает соседка, пожилая особа, которую все за глаза звали «старой княгиней»…

Татьяна Витальевна Устинова

Детективы