Злые напасти (СИ)

  - Наверное, Афоня споткнулся, свалился в кусты и ногу там сбедил - подумал Осип, подбегая к кустам откуда доносились крики о помощи. - Никак нельзя Афоню без помощи оставить. Сейчас вытащу его на дорогу, потом дальше побегу. На дороге-то он не пропадёт. На телегу какую-нибудь попросится...

  Афоня стял прислонившись к стволу полуповаленой черёмухи, и смотрел куда-то себе под ноги.

  - Афоня, ты чего? - торопливо спросил подьячий, спускаясь с наезженной дороги в заросли кустов. - Чего случилось?

  - Помоги, Осип, - еле слышно ответил Афоня. - Вон, смотри...

  Осип посмотрел туда, куда показывал палец друга, но ничего страшного там не увидел.

  - Чего там? - тихо переспросил он, наклоняясь ниже, чтобы рассмотреть что-то очень нехорошее.

  И тут же почувствовал страшный удар по затылку. Вернее, даже и не почувствовал ничего подьячий, а просто провалился в какую-то беспросветно темную яму...

  15

  Очнулся Осип на жестком каменном полу в маленькой темной конурке. Подьячий попробовал сразу же встать, и чуть было не взвыл от боли. Всё у него болело: и голова, и спина... Всё до самой последней косточки, во всяком случае, так ему показалось. Потерпев неудачу, подьячий и не подумал сдаваться. Он сел осторожно и осмотрелся. Конурка его, а точнее сказать, застенок - был до того мал, что даже лечь в полный рост никак не получилось бы. И всё тут каменное: пол, стены, потолок. Хотя нет, не всё каменное - дверь из дерева. Из какого-то черного промасленного дерева. И откуда-то из небольшой дыры над дверью струился бледный свет. Он-то и помог Осипу разглядеть своё узилище.

  Раглядеть он всё разглядел, а встать - никак не получалось. Когда к боли, вроде бы, привык, так тут голова закружилась, и комок тошноты к горлу подкатил. Пришлось опять сесть, прислониться спиной к холодной жесткой стене и отдышаться. Отдышавшись, решил пока сил на попытки стать не тратить, а стал размышлять: куда это его злая судьбинушка зашвырнула. Стал Осип вспоминать и сразу встревожился не на шутку.

  - А где же Афоня? Он же о помощи просил...

  Подьячий сморщился, припоминая, как спускался в кусты, помочь другу и никак не мог понять, а чего с ним в тех кустах приключилось?

  - Чего-то он мне показал, - тёр пальцами ноющий висок Осип. - Чего же там было-то?

  Ничего не мог вспомнить страдалец: чего-то точно было, но вот чего?

  - Не стал бы Афоня просто так на помощь звать, - попробовал чуть покрутить головой подьячий, и тут его словно другая мысль. - А я-то где сейчас?

  Осип так тревожился о судьбе друга-товарища, что даже о себе малость позабыл. А тут тоже было над чем поразмышлять. Не каждый день человек приходит в себя от беспамятства в тесном каменном мешке.

  Первой мелькнула мысль о недавней угрозе дьяка Сабанеева: обещал тот посадить подьячего в темницу, вот и на тебе. Федор Трифонович обещаниями просто так разбрасываться не будет. Любит он, чтоб человека через колено да пополам.

  - А не велели меня трогать, - мелькнула в голове подьячего мысль, а потом ещё одна и он от этой второй мысли аж вздрогнул. - А я о ноже Ивану Михайловичу Милосласвкому ничего не рассказал. А где же ножик-то? Как же так-то?

  Осип со стоном поднялся на колени, подполз к двери и стал стучать кулаками. Правда, силы в руках подьячего кот наплакал, а потому удары у него получались такие, что и мышь в подполе громче скребёт. Казалось бы, кто такую мышиную возню услышит, но кто-то услышал. Проскрежетало что-то за дверью, и стала та с противным скрипом открываться. Осип, на всякий случай, отполз подальше.

  Дверь открылась, и узник как в его темницу просунулись три головы. Конечно же, головы сами по себе просунуться не могут, но света застенке так мало, ноги пришедших Осип разглядеть не смог, а вот головы разглядел хорошо и узнал. Вернее, одну сразу узнал, а две других показались тоже вроде знакомыми. Сразу узнал подьячий Степана. Того самого Степана, который самым подлым образом заманил его в болото, а ещё в придачу и лошадь умыкнул. Очень хотелось этого ухмыляющегося подлеца огреть чем-нибудь тяжелым, но за неимением ничего подходящего, Осип решил плюнуть в его сторону, да и эта затея совсем не удалась. Вторую голову подьячий узнал по заметной примете. На этой голове отсутствовал один глаз. А так как одноглазые люди на каждом шагу не встречаются, припомнил Осип старика, который очень сомневался в том, а может ли молоденький подьячий найти убийцу задушенной девчонки. Третью голову Осип тоже где-то видел, но никак не мог вспомнить - где.

  Первым заговорил одноглазый старик.

  - Ну, что, голубь, попался в силок? Скоро жарить тебя станем...

  - Ты кто? - хотел построже спросить старика Осип, но получился спрос какой-то сиплый да жалостливый.

  - Я-то? - одноглазый огладил ладонью бороду. - А я, так получается, смертушка твоя.

  - Чем же я перед тобой провинился? - подьячий попробовал встать и опять неудачно. До стона неудачно.

  - А чтоб не совался не в свои дела, - гадливо подмигнул Степан. - Забыл болото? Тебя предупредили, что с нами шутки плохи, а ты опять - куда тебя не спрашивают...

  - Степан! - прикрикнул на гада одноглазый старик.