Злые напасти (СИ)

  Осип отстранил девку в сторону, шагнул за печку, вытащил корзину и поставил её на стол. И не просто поставил, а зло швырнул. Корзина накренилась, и из неё посыпались вялые кругляши прошлогодней репы. Один кругляш репы ударился в кувшин, опрокинул его и кувшин непременно бы упал на пол, если бы подьячий не изловчился и не поймал его уже на лету. Поймал, стал ставить на стол и увидел нож. Нож этот никак не походил на те - обычные ножи, какими пользуются москвичи в не особо богатых домах. Это был странный нож с изящной ручкой, изготовить какую под силу только очень искусный мастер.

  Осип повертел нож в руках, присмотрелся, заметил на лезвии два крошечных отверстия и вспомнил... Вспомнил лесной монастырь, монаха-кузнеца и его шутку про редьку с мёдом. А вон и три переплетёных колечка на ручке - знак кузнеца!

  - Откуда у вас этот нож?! - подьячий заорал так громко, что даже Афоня вздрогнул, а Нюша, прямо-таки, упала на скамью. - Откуда?!

  - Так это, - залепетала дрожащими губами девушка. - Никитка... Это... Принёс... Сказал, что на улице нашёл... Мы этим ножом яблоко резали.

  - Этим?!

  - Этим, этим...

  Осип схватил небольшой кусок рогожи, который сушился на перекладинке возле печки, завернул нож, выбежал на улицу и припустил дальше во всю прыть.

  - Осип! - закричал ему вслед Афоня. - Ты куда?!

  Только подьячий не слышал криков товарища. Не до криков ему было - бушевала в душе сыщика буря. Буря радости и негодования. Радости от того, что он, всё-таки, подступился к тайне смерти Фёдора Алексеевича, а негодование от чего, так тут всё яснее ясного.

  - Осип, - догнал подьячего Афоня. - Ты чего убежал-то?

  Подьячий, может быть, и не ответил бы любопытному помощнику, но по улице навстречу им скакал отряд всадников. Прошлось отбежать в сторону и остановиться, пропуская конников.

  - Ты чего? - повторил Афоня свой вопрос, прикрывая лицо от комьев грязи, летевших из-под копыт горячих коней.

  - Знаешь, Афоня, - Осип никак не мог справиться душевной бурей, и ураганная радость так рвалась наружу, что непременно хотелось ею с кем-нибудь поделиться. Подьячий развернул рогожу и показал Афоне нож. - Вот этот нож убил: и Ваську, и Никитку, и Груню с Дуней, и ещё одного человека, о котором я тебе сказать никак не могу. Понимаешь?

  - Неа, - качнул головой Афоня. - Как так нож убил? Сами ножи не убивают.

  - Ещё как убивают, - прошептал подьячий, оглядываясь по сторонам, и повернул ручку ножа. - Если сюда налить отравное зелье, то вот через эти дырочки будет оно медленно сочиться на одну сторону ножа. Вон, видишь две дырочки крошечных на лезвии... Не трогай руками! В ноже такая отрава, что только держись... Осторожней... Теперь понимаещь, почему четверо яблоко ели, а живой только Нюша осталась?

  - Как-то не очень, - пожал плечами Афоня.

  - Так всё просто! - Осип даже ногой притопнул. - Разрезал яблоко напополам - половина отравлена. Неотравленную половину еще напополам разрезал, вот тебе и осталась только одна четвёрка хорошая... Теперь-то понял?

  Афоня нахмурился, что-то кумекая, но ответить не успел. Совсем недалеко от них стоял глашатай на крыльце одной избы и кричал.

  - Нарекли сегодня на Российское государство в цари государя царевича и великого князя Петра Алесеевича! И целовали ему сегодня крест бояре думные и окольничие! И повенчал на царство патриарх Государя нашего Петра Алексеевича!!!

  - Как Петра? - аж поперхнулся Осип. - Иван же должен быть? Неужто прав был Иван Михайлович. Бежать нам надо к Кремлю, Афоня! Поскорее к Кремлю! Они не знают ничего.

  А вокруг крыльца, глашатай в который раз вещал уже о наречении в цари государства Российского царевича Петра, уже собралась изрядная толпа. Всю дорогу толпа эта заполонила. Люди удивлёнными глазами смотрели на глашатого и потихоньку начинали переглядываться и шушукаться.

  Подьячий протолкнулся сквозь строй любопытствующих и припустил что есть сил по дороге. Так припустил, только пятки засверкали.

  - Осип, постой! - Афоня догнал Осипа уже за воротами Кукуевой слободы и, едва переводя дыхание, стал спрашивать. - А ты знаешь чей это нож?

  - Ешё бы, - подьячий чуть умерил свой бег. - Он же его ночью, после трапезы царской искать приходил. Я ещё подумал: чего ему тут надо, когда все бояре давно разошлись, а он всё под стол да под лавки заглядывал... Сейчас Ивану Михайловичу Милославскому нож отдам да расскажу всё, а он уж знает чего и как дальше делать. Побежали! Не отставай! Немного осталось! Вон уж мост рядом, а там до терема Милославского рукой подать!

  Чуть отдышавшись, подьячий опять собрался бежать в полную силу, но испуганный крик своего товарища.

  - Осип помоги! Друг! Помоги!

  Осип обернулся. Афони на дороге не было, крик о помощи доносился из густых придорожных кустов.

  - Помоги!

  Подьячий на мгновение задумался, что важнее: скорее доставить весь о страшном ноже Милославскому или броситься на помощь, который уже не раз помогал ему в трудной ситуации.