Злые обезьяны

«И что бы это дало, кроме разрушения репутации человека, который не сделал ничего дурного?»

«Боже, Верн, мне действительно нужно объяснять вам это вслух?»

«Я ценю ваши порывы в этом вопросе…»

«Вы цените…»

«Вы – проактивная личность, – сказал Верн. – Когда видите потенциальную угрозу, хотите ее искоренить. Это полезный инстинкт для охотника, и это одна из причин, по которой вы в „Злых Обезьянах“. Однако мои стремления несколько отличны. Как и вы, я хочу бороться со злом, но хочу бороться с ним эффективно. В частности, хочу удостовериться, что организация действует исходя из разумного ожидания положительного результата, а не ради самого действия как такового. Вот поэтому я в „Затратах-Выгодах“. Вот поэтому вы исполняете мои приказы».

Я была не настолько уверена в себе, чтобы ответить, так что перевела разговор, резко ткнув в сторону типа в толстых очках: «А этому что нужно?»

«Это мистер Диксон. Он прикреплен к „Злоупотреблениям“».

«Злоупотребления» – подразделение «Паноптикума», которое занимается наведением справок об оперативниках, аналог отдела внутренних расследований.

«Я сделала что-то не так?»

Диксон отвлекся от своего чая. «По моему опыту, – сказал он, – правильный вопрос не “„Что я сделал?“, а „Как много им известно?“. Опять же, все когда-то случается в первый раз. Мне всегда хотелось встретиться с действительно невиновным человеком, возможно, им станете вы, – он вытащил визитку из потайного кармана в рукаве плаща. – Текущее местоположение моего офиса. Приходите сегодня вечером, в восемь часов. Мы побеседуем».

«Э-э, моя смена начинается в девять тридцать. Хватит ли времени?»

«В восемь часов, – повторил Диксон и поднялся. – Не опаздывайте».

Я дождалась, пока он уйдет, и повернулась к Верну: «Какого черта происходит?»

«Не знаю. Диксон позвонил вчера вечером, сразу после вашего звонка, и сказал, что хочет встретиться с вами. Полагаю, это как-то связано с проверкой вашего прошлого».

«Я думала, что прошла Испытание. Почему „Злоупотребления“ все еще копаются в моем прошлом?»

«Они всегда копаются».

«И вы понятия не имеете, что накопали?»

«Диксон не сказал».

«Ну, а есть какой-нибудь способ это выяснить до нашей с ним встречи?»

«Попробуйте спросить у самой себя», – предложил Верн.

«Спросить у себя о чем?»

«Творили ли вы когда-нибудь зло».

Адрес на визитке принадлежал залу игровых автоматов в Мишен Дистрикт. К моему удивлению, он работал. Я стояла у входа, среди толпы, – большинство выглядело слишком молодо, чтобы быть кем-то, кроме обычных цивилов – и сомневалась, что место то самое, пока парень в фартуке официанта не подошел и не похлопал меня по плечу. Он указал на табличку на стене: «Все игрушечное оружие следует сдать перед входом».

Я посмотрела на парня. Он дернул за мочку уха, в которое была вдета серьга с золотой монограммой «OMF». Я отдала свой пистолет ЕП. Парень сунул оружие в карман фартука и достал эластичный желтый браслет, который надел на мое запястье. Тот оказался тяжелым, с какими-то металлическими контактами на внутренней стороне, мою кожу тут же начало покалывать. Пока я привыкала, парень сунул мне ледяную банку «Кока-Колы» и указал еще на одну табличку: «При сдаче оружия бесплатная газировка». Потом он указал кивком в глубь галереи и сказал: «Тебя ждут».

Я пошла. Кола отмораживала руку, и чтобы согреть ее, я дернула колечко на банке и сделала огромный глоток. Словно выпила жидкого азота – рот онемел, а когда газировка попала в горло, у меня голова заболела, как от мороженого, даже слезы выступили.

Галерея, казалось, тянулась многие мили. Я добиралась до конца одного ряда автоматов и обнаруживала следующий, и чем дальше забредала, тем страннее становилось все вокруг. Детей с джойстиками сменили блондинистые карлики в роговых очках и кожаных плащах. Автоматы тоже стали другими, «Виртуальный Боец-3» и «Танцевальная революция» уступили место играм на тему семи смертных грехов. И изображения на экранах… Давайте просто скажем, Ассоциация Обеспокоенных Родителей их бы не одобрила.

Наконец я подошла к двери с надписью «Собеседование сотрудников», сделала еще один глоток, постучала и вошла.

В кабинете Диксона был только один светильник, эдакий прожектор, встроенный в потолок, с лампочкой на тысячу ватт. Будь он направлен на дверь, я бы ослепла на месте. Под снопом света располагался длинный складной стол. С левого края он был завален бумагами, в основном старомодными компьютерными распечатками, сложенными гармошкой. Правый край занимал элегантный ноутбук, по его экрану стекал поток мерцающих зеленых цифр.

Диксон стоял спиной к двери, листая стопку распечаток и делая вид, что не услышал моего появления. Я приняла это за стандартную тактику допроса: заставить меня заговорить первой и обозначить, что он хозяин положения. Вместо этого я с прихлебыванием отпила еще немного газировки. Моя отрыжка сумела привлечь его внимание.

«Уже восемь ноль-девять, – сказал он. – Я велел вам быть здесь в восемь».

«Да, но не предупредили о долгой прогулке внутри. Какой вообще длины это здание?»