Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

Гордон Браун, министр финансов Великобритании с 1997 по 2007 год и премьер-министр с 2007 по 2010 год, гордится тем, что заработал прозви­ще «железный канцлер». Эту кличку некогда носил премьер-министр Германии Отто фон Бисмарк, но, в отличие от «железного нрава» Бисмарка, проявлявшегося во внешней политике, «железный характер» Брауна был сосредоточен в сфере государственных финансов. Его восхваляют за решимость не поддаваться требованиям дефицитного бюджетного финансирования, которые поступают от его сторонников в государственном секторе. Тем, разумеется, требуется больше денег после многолетних сокращений бюджета при консерваторах. Господин Браун постоянно подчеркивает важность благоразумия в управлении налогами. Именно поэтому Уильям Киган, ведущий финансовый журналист Великобритании, назвал свою книгу об экономической политике канцлера «Благоразумие мистера Гордона Брауна» (The Prudence of Mr. Gordon Brown). В результате складывается впечатление, что благоразумие стало основной добродетелью министра финансов.

Акцент на налоговой расчетливости — основная тема неолиберальной макроэкономики, которую пропагандируют злые самаритяне. Они утверждают, что правительство не должно жить не по средствам и что необходимо всегда балансировать бюджет. Дефицитное расходование, по их мнению, ведет лишь к инфляции и подрывает экономическую стабильность, что, в свою очередь, снижает темпы роста и стандарты жизни получателей фиксированного дохода.

И опять же сложно возражать против рассудительности. Однако, как и в случае с инфляцией, следует сначала разобраться, что такое быть благоразумным. Для начала здравый смысл не означает, что правительству нужно каждый год сводить дебет с кредитом, как проповедуют злые самаритяне. Бюджет действительно лучше сбалансировать, но по итогам экономического цикла, а не года. Год — чрезвычайно искусственная единица времени с экономической точки зрения, в ней нет ничего сакрального. Если следовать той же логике, то можно заставлять правительство балансировать расходы ежемесячно, даже еженедельно. Напомним, что ключевая идея Джона Кейнса состоит в том, что государство в течение экономического цикла должно выступать в качестве противовеса поведению частного сектора — идти на дефицитное расходование в кризис и создавать бюджетный профицит во время экономического подъема. Для развивающейся страны может иметь смысл даже поддерживать бюджетный дефицит в среднесрочной перспективе на регулярной основе, если только образующийся долг оказывается не слишком большим. Даже на индивидуальном уровне совершенно нормально брать в долг деньги во время обучения или на начальных этапах создания молодой семьи и выплачивать задолженность, встав на ноги. Точно так же развивающаяся страна может «брать в долг у будущих поколений», создавая бюджетный дефицит, чтобы инвестировать больше, чем позволяют средства, и тем самым ускорять экономический рост. Если страна преуспевает в ускорении роста, то будущие поколения будут вознаграждены более высокими стандартами жизни, которые без дефицитного расходования были бы невозможны.

Несмотря на это, МВФ прямо-таки одержим тем, чтобы в развивающихся странах баланс бюджета сходился каждый год, без учета экономических циклов или долгосрочной стратегии развития. Поэтому организация накладывает ограничения по балансированию бюджета или даже предъявляет требования профицитного бюджета для стран, пребывающих в экономическом кризисе, которые на самом деле могли бы извлечь выгоду из бюджета дефицитного.

Например, когда в декабре 1997 года Корея подписала соглашение с МВФ после валютного кризиса, от нее требовалось создать профицит бюджета в районе 1% ВВП. Учитывая, что массовый исход иностранного капитала уже погружал страну в глубокую рецессию, стоило бы разрешить уйти в дефицит бюджета. Если уж какая-то страна в то время и могла себе это позволить, то Корея: ее государственный долг по отношению к ВВП был одним из наименьших в мире, включая богатые нации. Несмотря на это, МВФ запретил стране дефицитное расходование. Ничего поразительного, что экономику ожидал спад. В начале 1998 года банкротами становилось более 100 фирм в день, а уровень безработицы вырос втрое. Неудивительно, что некоторые корейцы прозвали МВФ (IMF по-английски) “I’M Fired” («Я уволен»). Только после того как стало ясно, что неконтролируемое движение экономики вниз по спирали не собирается прекращаться, МВФ смягчился и разрешил корейскому правительству принять дефицитный бюджет, однако дефицит был очень мал — до 0,8% ВВП^{262}. Еще более экстремальный пример: после финансового кризиса того же года МВФ велел Индонезии урезать расходы правительства, особенно субсидии на пищевые продукты. В сочетании с повышением процентных ставок до 80% началось массовое банкротство компаний, распространилась безработица, обычным делом стали беспорядки в городах. В результате в 1998 году объем производства сократился на целых 16%^{263}.