Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

Если умеренная инфляция не вредит экономике, то почему неолибералов она так беспокоит? По их мнению, любая инфляция — хоть умеренная, хоть нет — все равно нежелательна, поскольку серьезно вредит получателям фиксированных доходов — зарплат и пенсий, которые являются наиболее уязвимыми частями населения. Пол Волкер, возглавлявший Федеральную резервную систему США (американский Центробанк) при Рональде Рейгане (1979–1987), говорил: «Инфляцию считают жестоким, едва ли не самым жестоким налогом, потому что она наносит неожиданные удары по самым разным частям населения, но особенно сильно ударяет по людям с фиксированным доходом»^{254}.

Это правда, но не вся. Да, более низкая инфляция означает, что уже заработанные деньги защищены лучше, но методы, которыми это дости­гается, могут сократить возможности будущего заработка. Почему так происходит? Строгая монетарная и фискальная политика, которые необходимы для снижения инфляции, особенно до очень низкого уровня, почти наверняка снизят и уровень экономической активности, что, в свою очередь, снизит спрос на рабочую силу, увеличит безработицу и уменьшит зарплаты. Поэтому для работников строгий контроль над инфляцией — это палка о двух концах: существующие доходы защищены лучше, но будущие сокращаются. Однозначно благотворна низкая инфляция только для пенсионеров и тех, чьи доходы зависят от финансовых активов с постоянной прибылью (важно, что в число этих субъектов входит и финансовый сектор). Поскольку эти люди находятся за пределами рынка труда, строгие макроэкономические меры по понижению инфляции не могут негативно повлиять на их будущие доходы и возможности трудоустройства, в то время как уже существующий доход защищен лучше.

Неолибералы шумят о том, что инфляция вредит общественному благу, что видно из приведенной выше цитаты Волкера. Однако популистская риторика опускает тот факт, что меры, необходимые для ее резкого снижения, скорее всего, снизят и будущие доходы большинства работоспособных членов общества, сократив перспективы их трудоустройства и заработную плату.

Чего стоит ценовая стабильность

Вырвав в 1994 году власть из рук сторонников режима апартеида, новое правительство ЮАР, возглавляемое Африканским национальным конгрессом (АНК), объявило, что будет придерживаться макроэкономической политики, рекомендуемой МВФ. Подобный осторожный подход сочли необходимым для того, чтобы не отпугнуть инвесторов, учитывая репутацию партии как левой и революционной.

Чтобы добиться ценовой стабильности, реальная процентная ставка удерживалась на высоком уровне: на своем пике в конце 1990-х — начале 2000-х она составляла 10–12%. Благодаря столь жесткой монетарной политике страна сумела сохранить инфляцию на уровне 6,3%^{255}. Но это крайне отрицательно сказалось на росте экономики и рабочих местах. Учитывая, что средний доход южноафриканской фирмы, работающей не в финансовом секторе, составлял менее 6%, поддержание реальной процентной ставки на уровне 10–12% означало, что немногие фирмы могли брать кредиты для инвестиций^{256}. Неудивительно, что темп роста капиталовложений (в процентах от ВВП) упал с исторических 20–25% (в начале 1980-х он вообще однажды превысил 30%) до примерных 15%^{257}. Учитывая такие низкие показатели, южноафриканская экономика еще оставалась на уровне: с 1994 по 2005 год доход на душу населения в стране увеличивался на 1,8%. Но это только «учитывая»...

Если ЮАР не собирается вводить в действие большую программу перераспределения доходов (что политически неосуществимо и экономически неразумно), то единственный способ сократить огромный разрыв в стандартах жизни между разными расовыми группами в стране — попытаться обеспечить быстрый рост и создать как можно больше рабочих мест, чтобы большинство могло влиться в экономику и повысить свои жизненные стандарты.

Сейчас официальный уровень безработицы в стране составляет 26–28% и остается одним из самых высоких в мире[28]; ежегодного роста на 1,8% недостаточно, чтобы серьезно сократить количество безработных и уменьшить бедность.

В последние несколько лет южноафриканское правительство, к счастью, осознало ошибочность такого подхода и снизило процентные ставки. Однако и сейчас реальная ставка, составляющая около 8%, все равно слишком высока для активного инвестирования.