Злые вихри

Михаилъ Аникевъ глядлъ на брата во вс глаза, не понимая еще -- шутитъ онъ или говоритъ серьезно. Онъ никогда не заблуждался насчетъ глубины «убжденій» Николая Александровича; но все же склоненъ былъ думать, что онъ искренно самъ себя морочитъ.

Между тмъ лицо бывшаго разрушителя имло серьезный видъ, а безпокойные его глаза блестли одушевленіемъ.

Онъ продолжалъ:

-- Я давно понялъ, что люди, кричащіе о какомъ-то тамъ благнроизо человчества, какъ бы и въ чемъ бы они его ни понимали,-- или очень зелены, или крайне глупы, или, наконецъ, имютъ просто какую-нибудь цль и выгоду разыгрывать человколюбцевъ... Глупцомъ я давно пересталъ быть, а цли и выгоды въ подобныхъ крикахъ для себя, особенно ужъ теперь, не вижу. Ну, скажи на милость, какое намъ съ тобою дло до отдаленныхъ судебъ человчества или даже до судебъ нашей дражайшей родины, когда мы существа, ограниченныя пространствомъ и временемъ и когда наша жизнь продолжается всего нсколько десятковъ лтъ!

-- Такъ ты теперь вщаешь ужъ изъ самой глубины матеріализма?-- усмхнулся Михаилъ Александровичъ.

-- Ничуть, и вовсе я даже не считаю себя матеріалистомъ. Я иной разъ склоняюсь, чего прежде со мною не было, къ вр я въ Бога, и въ загробную жизнь... Конечно, я объ этомъ предмет не стану писать трактатовъ и даже говорить не буду; но, право вотъ, склоняюсь... Однако же, вдь, это нисколько не принуждаетъ меня интересоваться всякими утопіями.

-- Я все же изъ словъ твоихъ еще, не вижу... программы твоей такъ нежданно и такъ блестяще начавшейся служебной дятельности,-- невольно впадая въ насмшливый тонъ, всегда раздражавшій брата, замтилъ Михаилъ Александровичъ. Но на этотъ разъ его насмшливый тонъ или не былъ замченъ, или не произвелъ обычнаго дйствія.

Николай Александровичъ съ видимымъ удовольствіемъ продолжалъ:

-- Программа ясна: плыть по теченію, всматриваться и вслушиваться въ вянія минуты -- вотъ и все! Только это вовсе не такъ ужъ легко и просто, какъ теб, можетъ быть, кажется. Это своего рода спортъ... ловкость, искусство пріобртаются посредствомъ постоянныхъ упражненій... И знаешь, тутъ, въ конц концовъ, при вид собственнаго усовершенствованія, является настоящее наслажденіе. Я уже испыталъ... кром шутокъ, тутъ и вдохновеніе, и творчество, все, что угодно! Право, я теперь вижу, что maman и мн передала частицу своей художественной натуры. Во всякомъ случа хуже всего -- апатія, а я вступаю въ мою новую дятельность съ предвкушеніемъ такихъ наслажденій, съ такими вожделніями, что ужъ одно это есть извстная гарантія успха. Да и вообще я знаю игру, приготовился, прошелъ отличную школу съ моими юными дльцами и жидами...

-- Послушай, Николай,-- вдругъ перебилъ его братъ;-- ты совершенно увренъ, что не пожалешь о такой своей... чрезмрной откровенности со мною?

-- Конечно, не пожалю,-- очень спокойно и нсколько насмшливо глядя на брата, отвтилъ Николай Александровичъ:-- я говорю не съ врагомъ, а съ братомъ, котораго считаю, несмотря на всю разницу нашихъ взглядовъ, порядочнымъ человкомъ. Видишь, какъ я теб довряю... къ тому же, думай, какъ теб угодно, а въ моихъ словахъ нтъ ничего для меня постыднаго. Такъ смотрятъ и такъ дйствуютъ вс умные люди. Только они, вроятно, никому объ этомъ не разсказываютъ, а я передъ тобой исповдуюсь... Зачмъ? А вотъ хоть бы зачмъ, что мн хочется посмотрть, насколько тебя жизнь научила... Ужасно интересно, неужели ты остался такимъ же не отъ міра сего, какимъ былъ лтъ десять тому назадъ... А впрочемъ, если теб скучно, я замолчу...

-- Нтъ, продолжай, пожалуйста, это во всякомъ случа интересно... я только думалъ, что ты слишкомъ увлекся, а потомъ будешь каяться...

Николай Александровичъ засмялся, и смхъ его былъ добродушнымъ смхомъ человка, которому весело и даже очень пріятно.

-- Чудакъ ты, право, чудакъ!-- воскликнулъ онъ.-- Да, вдь, если бы я не дошелъ до этой самой эквилибристики, а служить все же бы ршился, такъ моя судьба была бы весьма плачевна: не только бы впередъ не пустили, а сразу подставили бы ногу и оказался бы я человкомъ непригоднымъ, недалекимъ. Нужны вовсе не знатоки дла, не труженики, ихъ много, только толку въ нихъ мало,-- нужны, крайне нужны именно ловкіе, дошедшіе до сути эквилибристы, умющіе ладить со всмъ и со всми, быть всмъ пріятными, люди тактичные, мягкіе, умющіе жить... Или, по твоему, не такъ!

-- Нтъ, такъ, такъ... я вовсе не спорю съ тобою... давно извстно, что положеніе между двумя стульями рекомендуется какъ самое удобное.