Змеесос

— Я иду. Милый мой ты! Что нужно еще сделать, чтобы вернуться вперед? Воспоминания перевешивают, моя личность во мне, я совершаю простейшее действие, которое под силу даже козлу. Но станет ли оно моим истинным прощанием? Да здравствует мандустра.

Лао пал, став Мишей Оно, Иаковлев был там. Возник конец, ничего не было. Иоганн Шатров засмеялся. Центр взорвался, Семен агонизировал, Маша родилась. Тра-ля-ля.

§

«Все началось сновав — сказал Иисус Кибальчиш и расчесался на прямой пробор.

«Лао опять произвел его,» — написала Антонина Коваленко, созданная, чтобы мыслить и знать.

«Я не помню конца,» — подумал Я.

Что-то произошло.

§

Шеперфилл сидел и пил кофе. Миша Оно проснулся утром в своей комнате, на стенах которой сияло отраженное солнце. Он был рожден, как и все остальные, с красной звездочкой на левом виске, которая символизировала истинное бессмертие и была его личным выходом к иным жизням и реальностям. Он существовал сейчас как юный струльдбруг и смотрел на самого себя в зеркале с видом весьма любопытного существа, постигающего самую суть.

Он помнил свое раннее детство и другие воспоминания, которые, словно душная змея, сдавливали его тело и душу страстной ностальгией. Какие-то женские лица и сиськи вставали перед его внутренним зрением, высекая из настроения гордость причастности к массовой жизни всех остальных. Миша Оно был готов ко всему, хотел все, и не знал, чем заняться в ближайшую секунду. Убийственная радость наполняла его; он прыгнул вверх просто так и захотел общения и познания. Он пошел варить кофе.

Кофе был здесь, кофе был с ним, кофе кипел и мечтал быть выпитым. Было утро, было поздно, было солнечно. Солнце пронзало черноту кофе внутри чашки, как шпага, прокалывающая горячее сердце. Пенка кофе, как блистательная женская шапочка, покрывала внутренность напитка. Рядом лежали другие предметы, и ничто не могло нарушить их существования. Множество банок стояло внутри шкафа, они сверкали и были красивы и разноцветны; лиловый диван углом был готов усадить на себя любого, и Миша был одет в лиловый халат и кожаные тапочки, и сидел на этом диване, положив ногу на ногу. Мир любил Мишино присутствие и словно желал убаюкать его своими мягкими аксессуарами, состоящими из посуды, одежды и темных коридорных углов. Внезапно стал звонить телефон, Миша взял трубку и услышал некий голос.

— Это ты, мой друг? Вперед, пошли со мной, тебе будет интересно, тебе нужно найти себя. Я жду тебя в два часа на Площади Прекрасного Мгновения, и ты должен быть вовремя!

— Хорошо, — сказал Миша Оно.

Он повесил трубку, залпом допил остывший кофе и пошел надевать шикарный костюм, состоящий из ярких цветных частей. Он повязал галстук и скоро был готов к дальнейшим приключениям.

— Гениально! Я могу умереть, — сказал Миша Оно и пошел в гости.

§

Лао умер. Миша Оно шел по улицам, насвистывая восторженные мелодии, приводящие его в благодушное состояние. Перед ним были сияющие улицы с разноцветными домами из стекла, вывесками и магазинами. У входа в аптеку сидел нищий и умиротворенно протягивал руку. От него пахло одеколоном и свежестью.

— Будь счастлив всегда, молодой человек! — радостно приветствовал нищий Мишу, — Подай немного денег.

— По-моему, вы богаче, чем я, — сказал Миша, усмехнувшись.

— Возможно, — ласково ответил нищий. — Но ведь я — нищий. Мне нужно подавать. Вам приятно достать монету из кармана, приятно сознавать свою нравственную высоту, приятно делать добро. Вы кладете ее в морщинистую руку. Вы не знаете моих доходов и никогда не узнаете, если не будете социологом, учетчиком или кем-нибудь из этой области, и вам всегда будет казаться, что вы осчастливили меня — а разве это не чудесно?

— Вы правы, я забыл, — сказал Оно, но потом добавил: — Однако иногда бывает приятней наоборот совершить что-нибудь мерзкое, например убить вас. Мазохистические муки иногда сладостней рая.

— Конечно! — просиял нищий. — Но сейчас, как вам известно. убийство нищих не в моде. А следуя моде, вы ощущаете себя современным молодым человеком, имеете успех у женщин, и это прекрасно!

— Да, но часто бывает приятней как раз идти против моды. Вы говорите: убийство нищих не в моде. Я слушаю вас, а сам медленно приканчиваю вас, скажем, нанося вам бритвой глубокие и длинные раны. Я смотрю на вашу кровь, на ваш обезображенный облик, предвкушаю свою будущую казнь, чувствую, какой же я немодный и испытываю истинное мазохистическое наслаждение. Разве нет?

Нищий задумался, потом сказал:

— Похоже, что вы достаточно умны для своих лет, мне даже трудно вам возразить. Что ж. выбирайте сами. Вы меня так озадачили, что я сам запутался.

Миша Оно задумался и думал минут пять. Потом он сказал:

— Я решил: я не буду вас убивать. Мне лень, и не то настроение. Сегодня солнце, тепло, синее небо, и мне хочется быть добрым, трогательным и великодушным, поэтому возьмите мои деньги, и пусть умножатся ваши дни и мгновения!

Нищий взял деньги и растроганно вздохнул. Потом бросил их в мешок с другими деньгами и поправил свои изящные лохмотья, словно ожидая предстоящего шествия дам.