Змеесос

– Замечательно. Они вам расскажут обо всем. Это очень интересно.

Как только Миша и Иван Петрович вошли в подъезд, сзади раздался тяжелый стук. Иван Петрович оглянулся и недовольно сказал:

– Кто-то выпрыгнул из окна и разбился.

Миша, не оборачиваясь, подошел клифту и нажал на кнопку. Через некоторое время он уже громко стукнул в дверь квартиры, поскольку там не было звонка.

Дверь раскрылась, и в проеме появился маленький толстый человек, в красных трусах, мантии и женском лифчике, надетом на черную рубашку. Один ус этого человека завивался вверх, как у царя, второго уса не было. На лбу человека был нарисован крест, пятиконечная звезда и написано: «Тыр-пыр». Вид его был величественный и серьезный.

– Здравствуйте, – сказал человек, – меня зовут Семен Верия. Слава великой Мудде! Кто вы такой?

– Это мой друг Миша Оно, – суетливо сказал Иван Петрович. – Я говорил вам. Я хочу приобщить его к мудрости.

– Хорошо, – миролюбиво сказал Верия, широко распахивая дверь. – Заходи, юноша! Вы попали как раз к началу службы. Сперва я расскажу вам в двух словах о нас, потом мы устроим четыре таинства и закончим богослужение характерно.

– Как? – спросил Миша.

– Вы увидите это. Можно на «ты»?

– Можно, – сказал Миша.

– Ты еще молод, дорогой мой, а я уже просуществовал львиную часть положенного мне сейчас, – проговорил Верия, запирая дверь. – Берите тапочки и проходите, мы откроем тебе самые глубокие тайны муддизма.

Миша надел тапочки и пошел по коридору. Потом он задумчиво повернулся к толстому человеку и спросил:

– Но почему вы так хотите мне рассказать о тайнах муддизма? Ведь вы же совсем меня не знаете!

– Именно поэтому я хочу поведать тебе главную суть, – хитро улыбаясь, ответил Верия. – Муддизм – очень оригинальная религия, и поэтому я считаю твой вопрос первым из всего того, о чем ты можешь меня спросить: и как только мы расположимся, я начну свой бесподобный ответ.

Миша удовлетворился этой фразой и вошел в комнату. В комнате был полумрак, горел небольшой свет и окно было плотно зашторено. На стенах висели какие-то высушенные растения и цветные тряпки; кое-где были нарисованы фигуры людей (некоторые – с двумя головами), а также животные и рыбы; на почетном месте в какой-то нише был наклеен на стену огромный бумажный черный круг, а рядом с кругом кто-то изобразил омерзительную женскую рожу, накорябанную так бездарно, что даже ее гнусность, сразу бросающаяся в глаза, была, в общем, неубедительной. В креслах сидели двое мужчин и двое женщин. Один мужчина был голым, другой одет в шубу. Одна из женщин была наполовину лысой или бритой и голой ниже пояса. Зато верхняя часть ее тела была полностью покрыта золотой блестящей блузкой, к которой был пристегнут значок с написанным на нем неприличным словом. Другая женщина была одета во фрак, черные брюки и имела роскошные рыжие волосы. Все эти люди пили напиток красного цвета и курили трубки.

Семен Верия значительно указал Мише и Ивану Петровичу на пустые кресла и объявил присутствующим:

– А вот и наши гости, товарищи! Это – великолепный и грустный Миша Оно, а это – тот самый Иван Петрович Лебедев! Познакомьтесь с ними.

Тут же лысая женщина, голая ниже пояса, вскочила с кресла, словно солдат, увидевший генерала; вытянувшись, она совместила свои привлекательные ляжки и проговорила:

– Ольга Викторовна Шульман!

Потом она поклонилась, чуть не ударившись лбом о пол, и села обратно. Рыжая женщина, сидящая рядом, небрежно кивнула незнакомым ей людям, сказав:

– Меня зовут Антонина.

Голый мужчина улыбался и смотрел прямо в глаза Миши Оно.

Он смотрел, смотрел и смотрел, наконец, Миша спросил:

– Ну, и как вас зовут?

Но он продолжал смотреть и улыбаться.

– Ничего страшного, – ответил другой мужчина, в шубе. – Он не хочет говорить; наверное, он дал себе пятиминутный обет молчания.

– Почему пятиминутный? – спросил Миша.

– Не знаю, – удивился мужчина, – может быть, получасовой. Меня зовут Афанасий Чай. Мы все муддисты, а это – наш верховный жрец Верия. Сейчас он расскажет тебе самую главную суть нашей веры, потом мы примем тебя в лоно нашей церкви, потом… по-моему, будут четыре таинства, а потом – характерный конец.

– Какой? – спросил Миша.

– Ты увидишь. Семен Артемьевич, я думаю, можно начинать.

Верия улыбнулся, достал два стакана и дал Мише и Ивану Петровичу.

– Для чего это? – сказал Иван Петрович.

– Для алкогольного напитка. У нас сегодня служба с алкоголем.

– Прекрасно! – обрадовался Иван Петрович.