Змеевик

— Она сказала ему, что Питер может поднять больше в тренажерном зале, чем он может сейчас.

— Я сказала ей, что это совершенно несправедливо, что это будет все равно, что сравнивать нас с девятнадцатилетними девчонками. — Сказала Донна.

Натаниэль улыбнулся. — Это заткнуло ее на некоторое время.

— Ты выгнал бы ее со свадьбы, — сказал Эдуард.

Улыбка сошла с лица Натаниэля, когда он ответил: — Отчасти стервозность Дикси в том, что она не почетная матрона. Если полностью вышвырнуть ее со свадьбы, то дружбе конец. Хотелось бы, чтобы у меня была семья или друзья, которые были бы в моей жизни на протяжении двадцати лет. Я не буду решающим голосом, который положит конец отношениям, которые длились так долго.

Донна обняла его и сказала: — И именно поэтому ты самая лучшая подружка невесты.

Эдуард смотрел на Натаниэля так, будто хотел что-то сказать ему.

— Время истекло, или мы пропустим рейс, — сказал Никки.

И мы оставили это так, потому что Натаниэль был прав: это должно было быть решением Донны, потому что Дикси была ее другом, но у нее не было достаточно времени, чтобы решить. Свадьба была через неделю.

6

Наш рейс в Миннеаполисе перенесся на 3 часа, потому что наш первый самолет так и не поднялся из-за технических неисправностей. Эй, по крайней мере, проблема произошла, когда мы были еще на земле, а не в воздухе. У меня раньше случались технические проблемы в полете; это была одна из причин моего страха полетов. Пять часов спустя мы были почти дома, но застряли в пробке перед Цирком Проклятых. Несмотря на то, что было уже поздно, люди все еще стояли на тротуаре, чтобы попасть в реконструированный склад, в котором находился Цирк, и другие люди ехали, пытаясь найти место для парковки, хотя парковка для посетителей была забита. Мы застряли в пробке, медленно двигаясь перед зданием. Огромные клыки по-прежнему бесконечно вращались на крыше, а большие, зловещие плакаты все еще покрывали фасад здания, хотя некоторые номера изменились за эти годы. На одном плакате изображен человек-волк с голубыми глазами: слушайте профессора Вольфа из его последней книги поэзии. Зик, как и Мика, был наказан тем же бывшим лидером-садистом, был вынужден принять форму зверя, пока не смог вернуться полностью. Мике повезло, просто потеряв человеческие глаза. Зик занялся поэзией для терапии, чтобы справиться со всем, что он потерял, а затем его жена предложила ему снять видео о том, как он читает свои собственные стихи. Он стал сенсацией в интернете, а потом появилось это шоу в вечерних представлениях, и вдруг профессор Вольф стал одной из наших звездных достопримечательностей. На другом плакате было по-настоящему кошмарное изображение, которое выглядело как живое: «Посмотри на Накелеву, самого страшного монстра фейри». Я знала нескольких других фейри, которые могли бы получить «самый пугающий» титул, но ничто в нашей стране не могло превзойти его. Мы были почти в конце фасада склада, когда увидели плакат: «Ламия, наполовину змея, наполовину женщина». Плакат на самом деле не показывал правильно Мелани: как женщина, она была красивее, а ее змея более извилистой. Она пыталась убить меня, когда впервые попала в город много лет назад, но когда мы убили древнего вампира, контролирующего ее, она перестала быть на его стороне. Жан-Клод предложил ей работу, и она пользовалась большим спросом у клиентов.

— Извините, мы попали в пробку. Если бы я подумал, что это будет субботний вечер, я бы не поехал перед цирком, — сказал Миллингтон с места водителя.

— Все в порядке, Милли, — сказал Никки. — Я тоже не думал о выходных.

— Спасибо, сэр. — сказал он.

— Милли, я не сэр.

— Спасибо, Никки.

— Не проблема.

Внедорожник, наконец, свернул за угол и яркие огни цирка остались позади нас, когда у меня появилась идея. Мелани становилась змеей только по пояс, и она была такой рождена; как Ламия, она была частично оборотнем, и это была наследственность такая же, как у верзмей во Флориде, которым Мика пытался помочь. Почему я не подумала о Мелани, когда Мика показал мне фотографии? Черт, почему Мика не подумал о ней? Хотя я не была уверена, что он когда-либо встречал ее лично, а плакаты были специально сделаны в более грубом стиле, как старомодный путешествующий карнавал, поэтому они выглядели наполовину фальшивыми.

— Что случилось, Анита? — спросил Натаниэль у меня.

— Ничего не случилось, она счастлива, — сказал Никки с другой стороны от него. Остальные телохранители сидели на передних сиденьях в роли водителя и охраны.

— Ее пульс и дыхание учащаются; это может означать, что что-то не так.

— Я чувствую, что она счастлива, а не напугана. Если бы вы вдвоем сбросили свои щиты, вы бы тоже смогли это почувствовать.

— Нам нравится хранить немного больше тайны в наших отношениях. — Сказала я.

— Я твоя невеста, Анита. Ты не можешь лгать мне. Я знаю, что это не то, почему вы все еще ограждаетесь друг от друга.

— Оставь, Никки.

— У нас с тобой все хорошо с более тесной связью. Я не знаю, почему эта идея беспокоит тебя с Натаниэлем и остальными.