Змеевы дочки

Мефодий тот и вовсе вопрос проигнорировал, прикинулся глухим, только отмахнулся сердито.

Кузьма уже решил было, что придется вспомнить былое и попытаться замки взломать, как в дверь решительно постучали. На пороге стоял Демьян, за спиной его маячил Глухомань.

– Не нашлась? – спросил Демьян, не здороваясь.

– Нет, – Кузьма мотнул головой.

– А она точно на острове? – Демьян вошел внутрь, отряхнул с густых волос снег. – Не могла с молодежью в город податься?

– Не могла, – сказал Кузьма убежденно. – Случилось что-то с девочкой.

– Что случилось?

Демьян поглядел на него как-то по-особенному, так, что сразу стало ясно – это лишь самый первый вопрос из множества других неприятных и даже опасных вопросов. Но отвечать все равно придется. Кузьма понял это той ночью, когда вонзил серебряный клинок в сердце рыжей девицы. Тогда удалось отвертеться, но сейчас не выйдет. Но ответить он не успел, из своего кабинета выглянула Аделаида, увидела Демьяна, приветственно замахала руками.

– Товарищ милиционер, какими судьбами? – спросила, запахивая на пышной груди шаль.

– Да вот решил подопечную свою навестить. – Молодец, все правильно понял, не выдал Кузьму. – Неделя выдалась хлопотная, сами знаете. Едва выкроил время.

Аделаида согласно закивала, а потом бросила требовательный взгляд на Кузьму.

– Нет ее до сих пор, – ответил он, глядя больше на Демьяна, чем на Аделаиду. – Остров я обыскал, дом тоже проверил. Пропала девочка. Словно сквозь землю провалилась.

– Найдется, – сказала Аделаида, но как-то не слишком уверенно. Было видно, что ей очень не нравится, что в историю эту вмешался Демьян. – Дело-то молодое. Наверное, в городе она. Загулялась с друзьями, да и осталась до утра. Сейчас ведь из-за волков опасно по темноте ходить, а Галина девушка рассудительная.

– Вот потому, что Галина девушка рассудительная, она бы и не отправилась в город, не предупредив никого на острове. – Демьян многозначительно посмотрел на Кузьму, сказал: – Давай-ка выйдем на свежий воздух, дядька Кузьма, переговорим.

Все-таки толковый он мужик! Понял, что не хочется Кузьме при Аделаиде разговоры разговаривать. Да и Глухомань в дом не вошел, остался караулить снаружи. Кузьма сдернул с вешалки шинель, прихватил топор и, не дожидаясь разрешения директрисы, вышел вслед за Демьяном на улицу.

– За мной идите, – велел Демьяну с Глухоманью и направился к башне. – Хочу кое-что проверить.

На то, чтобы сбить навесной замок, потребовалось время и сноровка. Кузьма остервенело орудовал топором, остальные стояли молча. Демьян достал из портсигара папиросу, рассеянно помял в пальцах и сунул обратно. Глухомань острием ножа вычищал из-под ногтей грязь. Выглядел он спокойным, даже расслабленным, но это только на первый взгляд. Пусть старый друг почти ничего не слышал после контузии, но читать по губам он умел, оттого и поглядывал на Демьяна, дожидаясь, когда тот начнет разговор. И Демьян начал, не выдержал:

– Что скажешь, дядька Кузьма? Куда она могла на самом деле деваться? – В голосе его слышалось неподдельное волнение.

– Про волков думаешь? – спросил Кузьма, не без усилий распахивая тяжелую дверь. – Посвети-ка!

Демьян включил фонарик, сказал многозначительно:

– Я уже не знаю, что думать. Творится тут всякое…

– Творится… – Все-таки не отвертеться ему от разговора. Демьян сам как волк, если уж в глотку вцепится, то челюсти уже не разожмет. – Но только не думаю, что тут волки виноваты. Тут другое…

Подумалось, что помощь албасты им сейчас не помешала бы, да вот только нечисть – она на то нечисть и есть, что живет не по людским, а по своим собственным законам. В одном только Кузьма был уверен: албасты Галку не обидит. Или обидит? Странная она в последнее время стала, словно сама не своя. На детей пока кидаться не пробовала, но спал он теперь по ночам урывками – сторожил, чтобы чего не вышло. А что, если албасты не сдержалась? Что, если черноты в ней стало так много, что чернота эта заглушила отблески серебра? Могло такое случиться? Еще пару дней назад Кузьма готов был побожиться, что нет, а вот сегодня уже ни в чем не был уверен. Теперь уже стало холодно не только позвоночнику, страх сковал его от макушки до пят, заключил в ледяную броню, мешая дышать и двигаться. Наверное, поэтому, прежде чем шагнуть в темные недра башни, он сначала нащупал свой кинжал. С кинжалом оно как-то спокойнее.

– Ты тут посторожи, – велел он Глухомани, а Демьяна поманил за собой.

По лестнице Кузьма поднимался быстро, не дожидаясь и не оглядываясь. Себе самому не смог бы в том признаться, но, как умел, откладывал предстоящий разговор. Демьян тоже молчал. Заговорил, лишь когда они оказались на самом верху, в комнате, выходящей окнами на все четыре стороны света.

– Нет тут никого, спускаемся.