Змеевы дочки

– Ну вот, теперь ты понимаешь, почему она особенная, – закончил Кузьма и почувствовал облегчение от того, что теперь тяжкое бремя чужой тайны можно разделить на двоих. – И поэтому я не думаю, что албасты могла ей навредить. Сознательно навредить. Если она кого-то и любит по-настоящему, так это своих девочек.

– Сознательно?..

– Она меняется. Сначала это было не так заметно, а сейчас очевидно. Раньше старухой она редко являлась, все больше молодой девкой. И натуру свою нечеловеческую раньше контролировала куда как лучше. Если бы я не знал, что она бессмертная, я бы решил, что она стареет. Думаешь, отчего я на острове ошиваюсь? Оттого, что она мне велела. Велела в доме ночевать и присматривать.

– За чем присматривать?

– За тем, чтобы она не напала на кого-нибудь из детей. Понимаешь, детей она никогда раньше не трогала. Наверное, это единственное человеческое, что в ней осталось. Она и сейчас не хочет их обижать, но сдерживаться ей все труднее. Дети – легкая добыча. И вот я думаю, а вдруг она все-таки не сдержалась…

– И как это можно выяснить? Ты можешь ее позвать? Или призвать?.. – Демьян нервно, совершенно по-мальчишески, хохотнул.

– Не могу. Она появляется сама, когда считает нужным.

– И давно не появлялась?

– Пару дней уже.

А тем временем они уже обошли подвал. По крайней мере, видимую его часть. А сколько еще осталось потайных ходов, Кузьма себе даже не представлял. Если Галка сейчас где-нибудь в подземелье, им ее не услышать и не найти…

На душе стало горько и муторно, захотелось на поверхность, вдохнуть свежего воздуха. Наверное, что-то подобное испытывал и Демьян, потому что, выйдя из мрака подземелья в мрак наступающего вечера, он со свистом втянул в себя морозный воздух, вытащил из кармана портсигар, протянул сначала Кузьме, потом выступившему из темноты Глухомани. Курили молча. Да и о чем говорить, когда совершенно непонятно, как действовать дальше, какую стратегию разрабатывать?

– Я вернусь в город, – наконец заговорил Демьян. – Отправлю на поиски своих ребят. Если Галка в Чернокаменске, мы ее найдем.

Кузьма кивнул. Сам он собирался остаться в доме. Кто-то ведь должен присматривать за детьми. О том, что он станет этим детям говорить, как посмотрит им в глаза, думать не хотелось.

– Еще раз обыщу остров, – прохрипел Глухомань.

– Осторожнее там, – попросил Кузьма, не заботясь, увидел ли глухой товарищ движение его губ.

Увидел, потому что многозначительно хмыкнул в ответ и прежде, чем слиться с темнотой, прощально махнул рукой.

* * *

После стычки с Мефодием на сердце у Алексея было неспокойно. Неспокойно до такой степени, что, промаявшись полдня, он поменялся сменами с приятелем Федькой Крутиковым. Выходить в ночь Федьке не хотелось, поэтому пришлось пообещать ему свой охотничий нож, на который тот давно засматривался.

Из дома Алексей вышел уже в темноте, запряг лошадь, взлетел в седло. О том, что он станет говорить Галке, не думалось. Как и о том, что скажет Аделаида, когда он едва ли не посреди ночи явится на порог замка. Там видно будет, а сейчас главное убедиться, что с Галкой и детьми все хорошо.

Вечер выдался ясный. Легкий морозец, луна на полнеба, россыпь крупных звезд – красота! Вот только ему не до красоты, с каждой минутой все неспокойнее, все тяжелее на душе. Поэтому лошадь Алексей пустил в галоп, стрелой промчался через Чернокаменск и укутанное снегом поле, стрелой же вонзился под сень старого леса. Он не думал ни о разбойниках, ни о волках, лютующих где-то поблизости. Думать получалось только о Галке…

А на берегу Стражевого озера случилось странное. Послушная, покладистая лошадка вдруг заартачилась: заржала, взвилась на дыбы, ни за что не желая ступать на черный лед. Не помогали ни уговоры, ни угрозы, а силу применять Алексей не хотел. Он спрыгнул на землю, успокаивающе потрепал лошадь по холке, шепнул на ухо:

– Домой!

Оставлять ее на ночь привязанной на берегу было опасно. Волки хоть и притихли после облавы, но далеко все равно не ушли. А дорогу домой она отыщет легко, потому что умная, умнее некоторых людей. Что ж ее мучить?!

Алексей дождался, пока стихнет топот копыт, и решительно ступил на лед. Сам он ничего не боялся, потому что прихватил из дому винтовку. Случись что, сумеет отбиться и от волков, и от лихих людей. Да и идти тут напрямую совсем недолго. А уж если побежать…

Он и побежал. Подгоняло его все усиливающееся беспокойство, толкало в спину вместе с откуда ни возьмись налетевшим ветром. На гладком, точно стекло, льду ноги скользили, и Алексей запоздало удивился, что раньше лед Стражевого озера не был скользким. По этой причине чернокаменская детвора никогда не приходила на озеро кататься на коньках. А теперь вот – каток. Самый настоящий каток… Кажется, что озеро сопротивляется, не хочет пускать его на остров. Не хочет пускать его к Галке. Глупости, конечно! Просто ветер вылизал, отполировал лед до такого состояния, что на ногах не устоять. Алексей уже не раз падал. Падал, вставал и упрямо, буром пер вперед к черной громаде Стражевого Камня. Не проймешь его такой ерундой!