Читаем Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его (СИ) полностью

Вторак подошёл неслышно, как всегда. Лишь зашуршала рубаха до колен. Длинные чёрные волосы волхв раскидал по плечам, пусть сохнут на утреннем солнце.

— Ты чего, княже, мамке такое посулил, что она от меня отвязаться не может? Женить меня на ней обещал?

— А, — Мечислав хлопнул себя по лбу, — забыл совсем. Девку битую в верхнюю комнату перенести надо, там света больше. И осмотри её, мамка грит — совсем плоха.

— Сделаем. Мамка ещё и на тебя жалуется, говорит, чуть не зашиб.

— Врёт. Я тарелку плашмя кидал, ни за что, не прибил бы.

— Твоё плашмя из неё последнее выбило.

— Да я в дверь попал! Полей, сапоги надену.

Вторак плеснул из ведра на ноги князя, смыл песок, рассмеялся:

— Ладно, шучу. Она и так глупа как пробка. Пошли, твою девку посмотрю. Да и перенести её надо, ты прав.

— А я-то зачем?

— Я, что ли её понесу? Я слабый, у меня пальцы чуткие, а ты вон сильный какой, старуху пожалел.

Мечислав связи не понял, посмотрел на волхва глупым сусликом.

— Князь! — окрикнули от порога, — Вот ты где! А я тебя ищу.

Твердимир подошёл, как договорились, с другого входа, дружина замерла в ожидании. Братья обнялись, весёлый гвалт возобновился с новой силой. Мечислав отстранился, посмотрел в озабоченное лицо брата:

— Что там ещё?

— Ключница за мной увязалась, с тобой спутала. Что-то о девке и светлице бубнила.

— Да. Идите с волхвом, перенесите её наверх. А мне тут ещё надо Ерёмку найти.

— Зачем? Сдался он тебе.

— Хочешь сам казну считать? Вот, то-то. Идите.

***

Вымытый, чистый, как ясно солнышко, князь принял брата на завтрак в палате, где проснулся. Девки, пока умывался, прибрались, проветрили, хотя, после свежего воздуха почуял, что в палате и правда, больно мужитятиной спёрло. Ничего, для этого благовония есть. Уселся в своё кресло, плотник всё утро приставал спинку заменить, пришлось выгнать. Пусть бояре помнят о силе княжьего гнева. С Твердимиром и Втораком договорились узнавать о Змее исподволь, раз уж вчера разговор толком не заладился. Вторак — человек нужный, надо подкормить его тараканов. Да и то, теперь понятно, что все дела нужно было решать не сходу, а устроить пир горой, всех принять да обласкать, в баньке попарить да подмышками пощекотать. С места лишь в атаку хорошо, а дела государственные спешки не любят. Может и с клеймёными зря так с ходу разобрался.

— Нет, — возразил брат, — с ворами ты правильно так. — Пришёл, решил и забыл. Это верно.

Мечислав возился с тушкой запечённого рябчика, покрутил в руках, бросил на блюдо, схватился за квас:

— Может и верно, а может и… знаешь, братец. Пора Опоре сообщить, что моё дело — военное, а боярином городским у нас ты будешь. Тебе и в делах этих разбираться.

— Не рано? — глянул Тверд с подозрением.

— Завтра поздно будет. Примут меня и всё, весь наш уговор насмарку.

— Мне наш уговор поперёк горла, брат. Если ты сладишь с хозяйством, так я в тень уйду. А первые твои шаги мне нравятся: и власть показал и милость свою.

— Ну, нет. Держи слово иначе. Мне войско — тебе город. Ты младше, но умнее — всегда в шашки обыгрывал.

— Это потому, что ты поля целиком не видишь. В натиске ты силён, да на засаду слеп.

— Знаю-знаю, ты мне сто раз уж об этом толковал.

— А ты учись! Прибьют меня или отравят, кто тебе сечи придумывать будет? Змей Горыныч?

Мечислав покачал головой, снова схватился за квас — в горле словно Степь.

— Учусь я, учусь. Четвертака вон как разыграли — сотни воинов не потеряли убитыми!

— Да, с Четвертаком у нас славно вышло. А теперь надо бояр да Змеева сотника разыграть. А это — народ жжёный, крепкий, под дождём не размокнет.

— Не размокнет, — раздалось за спиной Мечислава. Вторак вошёл через маленькую дверь, ведущую в самую верхнюю комнату терема. Руки держат тряпку, мнут, пальцы находят малейшие пятнышки, трут до блеска. Мечислав всегда удивлялся этим длинным полированым пальцам, что больше похожи на женские, намазанные маслом. Но как они вправляют вывихи. Да не людям, люди слабые — лошадям!

Волхв кинул тряпку в угол, девки приберут, схватился за квас, кадык заходил вверх-вниз. Наконец отлип от кружки, вытер рукавом подбородок, серые глаза недобро полоснули по столу. Пальцы ловко вырвали грудку завёрнутого в тонкое сало тетерева, отправили в рот. Жевал задумчиво, словно проверял, в достатке ли орехов да брусники, кивнул, повторил ожидающим братьям:

— Нипочём не размокнет. Такие под дождём лишь крепчают да деревенеют, как дубы. Я вчера их лиц толком и прочитать не смог.

Мечислав поднял бровь — не часто услышишь от волхва, что он кого-то не «прочитал». Видно, городские битвы сильно отличаются от честного боя, где всё ясно, как на этом вот столе со снедью. Впрочем, это понятно: бывало, в соседних городах люди так различаются, что волхву приходилось целую неделю разбираться в местных обычаях. Да что в городах! В одной деревне люди от простой шутки схватятся за животики, а в соседней от неё же не раздумывая — за вилы!

Князь кивнул в сторону двери:

— Как она там?

Волхв пожал плечами:

— Спит, бредит. Хочешь послушать?

— Чего там слушать…

— Не скажи, мыслю я, непростую птицу ты подбил.

— Ладно, пошли. Брат, идёшь?

Перейти на страницу:

Похожие книги