Змей Горыныч (СИ)

В этот же день Будислав отправился в путь. Разумеется, никто бы не опустил его одного. Вместе с ним на лодью посадили две дюжины упырей и, конечно же, Красибора. По силе он теперь во многом уступал своему соплеменнику, но по силе внушения был так же влиятелен. Вместе с другими упырями Красибор должен был гарантировать, что Кощей исполнит задуманное, и хоть он ужасно боялся воды, всё-таки вынужден был смириться с решением вождей. Перед отплытием они позволили Красибору напиться крови, и он от души отыгрался на пленных. Теперь он не просто пил их кровь, а мучил их, причиняя им как можно больше боли. Но в конце концов это не могло продолжаться вечно. Те, кто остались, как и обещали, ночью отправились в атаку. Но теперь они уже не могли брать город штурмом, многие раненные упыри под покровом ночи просто разбегались в страхе и уходили прочь от этого ужасного места. Каждую ночь войско упырей кого-то теряло, не столько мёртвыми, сколько дезертировавшими. И всё же их вожди не торопились, у них было ещё полно времени до возвращения Будислава. И упыри взяли Змейгород в долгую осаду. Евпатий, видя такое положение вещей не знал, что и думать. С одной стороны, вид источающего неприятный запаха тела Ратмир лишал богатыря мужества, с другой стороны, он видел, что упыри теперь не атакуют днём. На следующий день после битвы Евпатий совсем уже вымотался после бессонной ночи. Слабость мучила его вместе с чувством безнадёжности и тоски. В эти минуты богатырь Семён Гривна, как мог, поддерживал его.

- Это ещё ничего, - говорил он. – Есть и что-то хорошее в этой войне. Посмотри, здесь нет их лазутчиков. И не может быть. Если они появятся, их сразу распознают. Тактика Никиты Кожемяки здесь не сработает.

- Это верно, - согласился Евпатий, - единственный упырь в городе – это Пафнутий, а он сидит в деревянной клетке.

- И всё-таки, даже Никита не мог справиться с упырями. Это мог только Змей Горыныч. А теперь его нет.

- На что ты намекаешь? – вдруг начал сердиться Евпатий, - Уж не предлагаешь ли ты отдать власть в городе колдунам?

- Может и так, - не смутился его гневу Семён, - колдуны лучше с этим справятся. Но зачем здесь мы, Евпатий? Это не наша война, мы ничем не сможем помочь городу Змея. Мы пропадём здесь, Евпатий, и наши семьи так же сгинут зря. Так почему бы нам не забрать всё нажитое и не убраться днём домой? Мы сможем прорваться по воде, упыри нас не остановят.

- Да ты никак, боишься, Семён? – грозно произнёс Евпатий, сверля его взглядом, - не хорошо говоришь, не по-богатырски.

- А может и боюсь, здесь мне нечего стыдиться. Этих тварей, этих кровососов только дурак не будет бояться. Я как вижу их, у меня аш в теле дрожь начинается, и сводит живот. Сразу вспоминаю, как они держали меня на цепи, словно скот, вырезали мне раны и цедили оттуда в бокалы мою кровь, как молоко из коровы. А затем, на моих глазах выпивали её. Трудно было поверить, что в этих ужасных существах сохранились хоть какие-то остатки разума. И всё же, это было так, и это было самое ужасное. Именно эти остатки разума позволяли им одолевать нас, чтобы поедать нас как пищу.

- Я понимаю тебя, Семён, - положил ему руку на плечо Евпатий, - и потому я не буду против, если ты уедешь. Но я останусь, я не могу уйти. Здесь моя застава, здесь мне приказано находиться. Пусть у ворот стоит хоть сам Сатана, я должен защищать от него русскую землю.

- Хорошо, пусть будет так, - поднялся с лавки Семён, - но тогда позволь мне забрать с собой семьи тех богатырей, что останутся с тобой, чтобы они не пострадали, если вы падёте.

- Ну, конечно, брат мой. Только умоляю тебя, будь осторожен. Упыри не подпускают к нам купцов, они перекрыли все подходы к городу. Днём они не так сильны, и потому они не смогут долго гнаться за вами. И всё-таки, не теряйте бдительности. По прибытии в Новгород расскажи обо всём, что видел, Микуле Селяниновичу. Будем надеяться, он не оставит нас.

Семён лишь кивнул в ответ и поспешил уйти. Многие богатыри изъявили желание уйти вместе с ним. Вместе со своими семьями и семьями других богатырей они заняли сразу несколько больших лодок и отбыли по течению реки. Евпатий наблюдал за ними со стены и провожал их взглядом, пока лодьи не исчезли за линией горизонта. А вскоре снова наступила ночь, и снова упыри безуспешно пытались прорваться в Змейгород. Евпатий не выдержал, и где-то около полуночи заснул прямо у городской стены. Проснулся он уже ближе к обеду, бодрый и голодный, как медведь. В городе ещё была еда, и Евпатию быстро накрыли стол. После трапезы он направился зачем-то в терем Ратмира и к своему удивлению обнаружил, что пахнущее мертвечиной тело князя до сих пор лежит на том же месте, где его оставили после битвы – на лавке в центре гостиной. Почему никто его до сих пор не похоронил.

- Почему? – спрашивал Евпатий у Айрата, когда, наконец, увиделся с ним.

- Я не знаю, - потупил взгляд старший сын Змея, - никто не распорядился.