Змей и голубка

Когда мы с Анселем вернулись, у дверей моей разгромленной комнаты стояли несколько новобранцев. Завидев меня, они втянули головы в плечи и поспешно расступились. Смерив их хмурым взглядом, я вошел. Нужно было подумать. Составить план действий.

Последние два года Лу промышляла воровством, а значит, скрываться она умеет мастерски. Сейчас она может быть где угодно. Я не тешил себя наивными надеждами, что мне известны все ее тайные укрытия, но все же шансов ее найти у меня было больше, чем у Жана-Люка. И тем не менее шассеры, наводнившие город, усложняли задачу.

Закрыв глаза, я заставил себя дышать глубже и думать. Куда Лу могла пойти? Где спрятаться? Но колдовство в воздухе обжигало горло и отвлекало меня. Оно въелось в постельное белье, в побитый стол. В страницы моей Библии. В мою кожу и волосы. Я распахнул глаза и едва не взревел от раздражения. У меня не было времени на все это. Я должен был найти ее. Найти быстро. Каждый миг промедления мог стоить ей жизни.

«Она умрет, Рид. Если ничего не предпринять, она умрет».

Нет. Этого не должно случиться.

«Думай».

Скорее всего, Лу решила бы укрыться в театре. Но станет ли она возвращаться туда после того, как рассказала о нем мне? Вероятно, нет. Возможно, лучше пойти в кондитерскую Пана. Рано или поздно Лу туда придет – если только она вовсе не бежала из Цезарина. При мысли об этом у меня упало сердце.

Ансель подошел к окну – наблюдал, как мои братья маршируют мимо по улице. Он знал, что предлагать пойти с ними не стоит. У нас была общая цель – найти Лу, но Архиепископ мне солгал, обманул доверие, предал веру. И что важнее, я не знал, что они собираются сделать с Лу, когда найдут. Архиепископ, может быть, и попытается ее защитить, но Жан-Люк уже знает, что она ведьма. Как скоро он расскажет остальным? Как скоро кто-нибудь предложит убить ее?

Я должен найти ее раньше. Раньше них. Раньше ведьм.

Ансель кашлянул.

– Что? – огрызнулся я.

– Мне кажется, стоит… навестить мадемуазель Перро. Они с Лу… довольно близки. Она может что-нибудь знать.

Мадемуазель Перро. Ну разумеется.

Но мы не успели сделать и шага, когда остатки моей двери распахнулись. А на пороге стояла, задыхаясь и свирепо глядя на меня, не кто иная, как мадемуазель Перро.

– Где она? – Девушка шагнула к нам, похоже, готовая кинуться на меня с кулаками. Вместо одеяния целительницы теперь на ней были кожаные штаны и окровавленная рубашка. – Где Лу?

Я нахмурился, увидев узор из шрамов, покрывающих ее обнаженную ключицу и предплечья.

Ошарашенный Ансель попытался что-то объяснить, но я резко качнул головой и, выйдя вперед, заставил себя выговорить:

– Ушла.

– Что значит «ушла»? У тебя тридцать секунд, чтобы рассказать мне, что произошло, иначе прольется кровь, шассер. – Она бросила мне последнее слово, словно ругательство. Я мрачно посмотрел на нее. Заставил себя сделать глубокий вдох. Потом еще один.

Постойте-ка… прольется кровь?

– Часики тикают, – прорычала мадемуазель Перро.

Мне смертельно не хотелось рассказывать ей обо всем, что произошло между мной и Лу, но лгать не имело смысла. Мне ведь была нужна ее помощь. Если и она не знала, куда делась Лу, других путей почти не оставалось. Как и шансов ее найти. Нельзя этого допустить.

– Ведьмы напали на замок, чтобы отвлечь внимание, а потом пришли сюда…

– Я знаю. – Она нетерпеливо отмахнулась. – Я была в замке с Бо, когда они исчезли. Я спрашивала о том, что стало с Лу.

– Она убежала, – процедил я. – Ведьма… последовала за нами сюда и напала. Лу спасла меня. – В груди все сжалось, и я замолк, размышляя, как лучше преподнести ей правду. Она должна была знать. – Мадемуазель Перро… Лу – ведьма.

К моему изумлению, она и глазом моргнула. И если бы не поджала слегка губы, я вообще подумал бы, что она меня не услышала.

– Разумеется, она ведьма.

– Что? – неверяще переспросил я. – Вы… вы знали?

Мадемуазель Перро испепеляюще посмотрела на меня.

– Нужно быть полнейшим кретином, чтобы этого не понять.

«Кретином вроде тебя» – эти непроизнесенные слова прокатились по комнате эхом. Я не хотел принимать их близко к сердцу, но все равно на миг лишился дара речи от боли очередного предательства.

– Она… она сама вам рассказала?

Мадемуазель Перро фыркнула и закатила глаза.

– Нет нужды строить такой обиженный вид. Нет, она мне не говорила. И Анселю тоже не говорила, но он все равно знал.

У Анселя забегали глаза.

– Я… Я ничего не знал.

– Я тебя умоляю. – Мадемуазель Перро хмуро посмотрела на него. – Своей ложью ты оскорбляешь нас всех.

Плечи Анселя поникли, и он уставился в пол, не желая смотреть на меня.

– Да. Я знал.

Весь воздух разом выбило у меня из груди. Три слова. Три точных удара.

Дыхание вернулось, а с ним – горький гнев.

– Почему ты молчал?

Если бы Ансель рассказал мне – если бы он был истинным шассером, – ничего этого не случилось бы. Я не был бы так слеп. Я бы все решил до того, как… до того, как я…