Змеи и серьги (Snakes and Earrings)

– Понял, – говорит, – только у моего дракона глаза на месте, и никуда он не улетел.

Шлепаю его легонько по затылку за идиотские комментарии. Натягиваю назад на плечо бретельку от платья.

– Ванну пока не принимай. Под душ полезешь – прямо на спину струю воды не направляй. Мочалкой не три. Полотенцем будешь вытирать – только слегка похлопывай. Не забудь – два раза в день спиртом протирать надо. Спиртом протрешь – какой-нибудь крем увлажняющий нанеси. И постарайся, чтоб спина под солнце не попадала. Увидишь, примерно через недельку корочки появятся. Что хочешь делай – но расчесывать не смей. Вот отпадут корочки, припухлость сойдет – тогда к следующему этапу переходить будем. По-любому, как только корочки отпадут – звони мне, – говорит Шиба-сан и по плечу меня легонько треплет.

– Будет сделано, – мы с Амой хором.

– Сходить поесть не хотите? – спрашивает Ама.

Шиба-сан отвечает – нет, для него слишком рано, так что мы с Амой одни уходим. Всю дорогу домой я как могу шею выворачиваю, все на спину свою поглядеть пытаюсь. Вижу на плече детали Кирина и дракона – те, что платьем не прикрыты. Замечаю – Ама на меня глядит с каким-то странным чувством.

– Ты чего? – спрашиваю, но он только отворачивается и мрачнеет. Я от этого молчаливого неодобрения тихо звереть начинаю. Демонстративно ускоряю шаг – иду теперь чуть впереди него. Он видит – я вроде уходить собралась, ловит мою руку, подскакивает, старается подстроиться под мой темп, но выражение на лице – то же.

– Луи, а зачем ты туда платье-то надела? В смысле – тебе ж, чтоб тату набить, все равно до трусиков раздеваться пришлось, так?

– Просто подумала – потом в платье удобнее будет, чем в футболке.

Он молчит, головы не поднимает, только сильней вцепляется в мою руку. Останавливаемся на красный свет – и вот тут-то он внезапно смотрит мне в глаза.

– Я жалок, да? – спрашивает. Чувствую что-то вроде сострадания.

Мне всегда больно видеть, если парень так безоговорочно кому-то отдается.

– Есть малость, – вздыхаю.

Он неловко улыбается. Когда я тоже отвечаю улыбкой, обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что прохожие коситься начинают.

– А тебе жалкие парни не нравятся?

– Не так чтоб очень.

Он прижимает меня еще крепче, уже дышать трудно становится.

– Ты уж прости. Только ведь ты понимаешь, я же вижу… люблю я тебя, Луи.

Отпускает он меня наконец. Вижу – глаза у него красные, прямо на торчка похоже. Глажу его по голове, и он хохочет – как маленький, глупый ребенок.

Нажралась я в ту ночь до упаду – в прямом смысле слова. Но Ама, похоже, только кайф ловил, когда со мной возился, так что это не проблема была. С той поганой истории в Синдзюку уже целый месяц прошел, а мы с Амой по-прежнему вместе. Все в порядке, говорю себе, все будет просто замечательно. Пирс в язык я себе уже забила, а очень скоро – жду не дождусь – уже и тату моя готова будет, и язык свой раздвоенный я заполучу. Вот любопытно, так основательно изменять себя – это оскорбление замыслов Господних или акт совершенной свободы воли? А потом я подумала – у меня ничего нет. Ни имущества, ни привязанностей, даже ненависти к кому-нибудь – и то нет. И появилась странная уверенность – ни татуировка моя, ни язык раздвоенный, ни будущее мое – нет, ничего из этого ни смысла, ни значения не имеет.

Через четыре месяца после того, как мы дизайн выбрали, татуировка моя была готова. Всего-то четыре сеанса и понадобилось… и после каждого мы с Шибой-сан трахались. А после четвертого, последнего раза он, в манере совершенно для себя нехарактерной, сам сперму у меня с живота салфеткой вытирать стал.

– Мне, наверно, пора уже с татуировками завязывать, – говорит и смотрит в никуда.

Возражать ему мне особо не с чего было, так что я промолчала, просто закурила – и все.

– Я тут с одной девчонкой всерьез жить собрался, знаешь ли… прямо как Ама, – усмехается он.

– Ну и какая связь с тем, что ты тату набивать бросить хочешь?

– Может, и есть связь. Я все думаю – может, время жизнь заново начинать? В конце концов, своего лучшего Кирина я уже сделал, теперь можно завязывать и ни о чем не жалеть, – говорит он и трет виски. Потом глубоко вздыхает и продолжает: – Да нет, не выйдет у меня. Забудь, что я об этом даже и говорил. Просто вечно подумываю работу поменять.

Футболку Шиба-сан еще не надел. Кирин смотрел на меня в упор – с его тела, с предплечья, на котором он выпрямился во весь рост, гордый, как король на подвластной ему земле…