Змей и жемчужина

— Ты вовсе не хотел и вовсе не собирался, — сказала я без малейшей нотки раздражения. Сейчас не время сердить моего кузена. Я вложила в его руку кубок с разбавленным вином и стала смотреть, как он уныло отпивает маленький глоток. Марко не был пьяницей — единственным его пороком были азартные игры. За это мой отец его в конце концов и уволил, не посмотрев на то, что Марко состоял с ним пусть и в дальнем, но всё же родстве. — У тебя по-прежнему есть работа повара в доме мадонны Адрианы, — сообщила ему я, когда он обхватил кружку своими большими руками. — Я тебя прикрыла.

— Ты? — Он резко вскинул понуренную голову. — Но как?

Я пожала плечами и, чтобы спрятать невольную улыбку, тоже отхлебнула вина. Два года я не заходила в кухню, во всяком случае, для того, чтобы готовить по-настоящему, и всё-таки я приготовила свадебный ужин почти для сотни гостей. В незнакомой кухне, с незнакомыми помощниками повара и к тому же — без всякого предупреждения, вот как!

— Мой отец учил не только тебя, но и меня, Марко, — сказала я вместо того, чтобы хвастаться. — Мадонна Адриана так и не узнала, что тебя не было в кухне.

— Прими мою благодарность... — начал было он и тут же замолк. — Иисусе, я понимаю, к чему ты клонишь. Ты хочешь...

— Давай поговорим не о том, чего я хочу, а о том, что ты у меня в долгу, а долги надо платить. — Я произнесла это спокойно и мягко. — Ты у меня в долгу, и ты это знаешь.

Его могучие плечи ссутулились ещё больше.

Я пальцем начертила на отдраенной дочиста поверхности стола маленький круг.

— Ты же знаешь, я могу быть тебе очень полезной. Я бы стала помогать тебе в кухнях мадонны Адрианы. Я могла бы помочь тебе справляться с подмастерьями — взять хотя бы этого Пьеро, от которого только и жди беды; тебе стоило бы его уволить и взять на его место кого-нибудь, кто не будет воровать вино, что подают вместе с закусками, и лапать служанок. Я буду помогать тебе с большими банкетами, работать за двоих, когда тебе нужно будет нанимать работников со стороны.

— А что я должен сделать для тебя? — Он снова вскинул голову, щёки его покраснели от гнева. — Что требуется от меня, кузина?

— Просто позволь мне пожить у тебя. — Немного кротости не помешает, рассудила я, и хотя отец любил повторять, что кротости во мне не сыскать днём с огнём, я умела достаточно хорошо её изображать. — Дай мне угол, где спать. И еду. Вот и всё.

— Вот и всё? Да меня живо упекут в тюрьму, если кто-нибудь пронюхает, что я тебе помогаю. А может, случится и чего похуже. — Он сделал ещё один глоток вина. — Почему бы тебе просто не вернуться домой, маленькая кузина? Твой отец, наверное, покричит и поорёт, но не станет же он...

— Он никогда не примет меня обратно после того, как я вот так опозорила семью. — Я ударила по столу ребром ладони, словно мясницким топором, как бы навсегда отсекая всякую возможность примирения. Моя семья в Венеции: отец, мать, младшая сестра — они теперь для меня всё равно, что умерли, потому что я наверняка умерла для них. — Видишь ли, это теперь у меня.

Я засунула руку под передник и бросила Марко через стол сложенную вдвое потрёпанную книжицу.

Он знал эту прошитую пачку листков почти так же хорошо, как я.

— Где ты это взяла? — Он жадно схватил книжицу, быстро перелистал страницы и остановился на странице 112, где увидел такое знакомое жёлтое пятно — отпечаток большого пальца, испачканного смесью яичного белка и мускатного ореха. — Неужто это оригиналы рецептов твоего отца?

— Все до единого, которые он собрал за сорок лет работы поваром.

Увидев знакомую книжицу, Марко просиял, но, заглянув в неё, снова принял кислый вид.

— Но они зашифрованы — они всегда были зашифрованы, и он никому не открыл свой шифр...

— Я знаю его и могу тебя научить. Тогда у тебя будут все его рецепты. — За исключением одного-двух ингредиентов, которые отец не записывал, а держал в уме на тот случай, если кто-нибудь когда-нибудь украдёт его код. Да простит меня Бог, если я скажу, что мой отец — никому не доверяющий подозрительный ублюдок, но таково большинство поваров. И, конечно же, я знала все ингредиенты, которые он утаил.

Марко поднял на меня свои тёмные глаза и впился в меня взглядом.

— Как же ты их раздобыла? Он же всегда хранил их зорче, чем какая-нибудь церковь хранит свои Святые мощи.

Я не могла не вздрогнуть при слове мощи. Да, хорошо, что я не сказала ему о руке святой Марфы, которую прятала в кошеле под юбкой. Ни к чему моему пугливому кузену знать, что он даёт приют женщине, которая украла не только кулинарные рецепты, но и Святые мощи.