Змей, охраняющий Шамбалу. 5-я книга

Тем людям, кто подумает, что я критикую православие и христианство, я сразу оговорюсь в том, что я не критикую, а лишь указываю на ошибки, которые имеют место быть. Мне не принципиально указывать на ошибки христианства и православия, и я ровно тоже делаю и для буддистов, указывая им на необходимость навыка — упосатха (раскаяние), во время практики медитации, на необходимость окунания тела в воду на последний день медитации (для сонохимического действия), а также указываю на ориентир — змея Мучалинду, к которому переносится осознание, поскольку за этим ориентиром лежит самбхогакайя.

Равным образом я вношу достаточно корректное объективное понимание, чем является медитация и молитва — что понимается в психиатрии как суженность сознания на психотравмирующей ситуации.

Равным образом, я вношу и корректное объективное понимание, чем является духовный трепет для христиан и православных, который является психомоторным возбуждением. Поскольку буддизм более сторонится субъективного опыта, то психомоторное возбуждение субъективно не осознается.

Все эти нюансы формируют комплект практики безмолвия для христиан и православных. И именно эта практика является для христиан и православных — калиткой, ведущей в жизнь вечную.

Это утверждение я говорю потому, что я уразумел ум Господень (высший собственный разум) и я же познал собственный ум, безмолствующий телом и духом. Это мое высказывание является ответом на вопрос, изложенный в пункте 86, Степени 27 «О безмолвии» Лествицы, и я цитирую этот пункт:

— «Божественный апостол говорит: кто уразумел ум Господень (Рим. 11.14)? Я же говорю: кто познал ум человека, безмолствующего телом и духом?»

Многие из моих утверждений, идут вопреки устоявшихся веками стереотипов христианства и православия. Например, мое утверждение о том, что молитва является медитацией (внутренним сосредоточением, или тоже — внутренним созерцанием, или тоже — суженое сознание на психотравмирующей ситуации), идет вопреки пониманию, что есть молитва, как это понимается на сегодняшний день. То есть, на сегодняшний день, молитва понимается как обращение к богу.

Вот как понималась молитва ранее, во времена Иоанна Лествичника, цитирую пункт № 1, Степени 28 Лествицы «О матери добродетелей, священной и блаженной молитве, и о предстоянии в ней умом и телом»:

— «Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом:»

В этом месте, я пока прервусь и вставлю комментарий в том, что результатом молитвы (медитации) является перенос осознания из ума человека, в высший ум. Именно этот перенос осознания (души), и подразумевает автор Лествицы. Именно это же, и есть результат суженности сознания на психотравмирующей ситуации.

Теперь далее к тексту Лествицы:

— «…по действию же, она есть утверждение мира, примирение с Богом, матерь и вместе дщерь слез, умилостивление о грехах, мост для перхождения искушений, стена, защищающая от скорбей сокрушение браней, дело ангелов, пища всех бесплотных, будущее веселие, бесконечное делание, источник добродетелей, виновница дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира отчаяния, указание надежды, уничтожение печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, укрощение гнева, зеркало духовного возрастания, познание преуспеяния, обнаружение душевного устроения, предвозвестница будущего воздаяния, знамение славы. Молитва истинно молящемуся есть суд, судилище и престо Судии прежде Страшного Суда».

Из всего вышеперечисленного, тысяча четыреста лет назад, молитва не представляла собой четкого и конкретного понимания, исключительно как обращение к Богу с просьбой, как это устоялось на день сегодняшний.

Я убираю весь объем толкований термина молитва, и оставляю лишь понимание того, что молитва есть метод достижения Бога. При этом, я корректно заменяю термин Бог с большой буквы, на термин — отец небесный. То есть, молитва есть метод достижения отца небесного.

Для объективного понимания молитвы, помимо того, что это суженность сознания на психотравмирующей ситуации, я также вполне корректно отразил и то, что в процессе молитвы (медитации), фоном проходит психомоторное возбуждение (духовный трепет), а также сам практикующий является «индуктором», от которого исходят звуковые волны в диапазоне от инфразвука до ультразвука. Суженность сознания на психотравмирующей ситуации, которое является синонимом (в моем понимании) внутреннего сосредоточения, позволяет не замечать страх от влияния психотронного оружия, которое практикующий активирует внутри самого себя.