Змей-соблазнитель

– Да, я помню эту историю. Очень хорошо помню. Потому что примерно в то же время пропала моя сестра. Говорю примерно, так как точная дата ее исчезновения до сих пор не установлена.

Я немного посидела истуканом, а потом спросила:

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

– Пожалуйста, – пожал он плечами. – Моя сестра Кассандра покинула свой офис в 17.30, села в машину, о чем впоследствии сообщил охранник, и больше ее никто не видел. Машину три дня спустя обнаружили в аэропорту, после того как муж заявил об исчезновении супруги. Больше двух суток она не отвечала на телефонные звонки, и он забеспокоился. К тому моменту здесь уже вовсю велись поиски пропавших из лагеря детей.

– Я правильно понял: вы связываете исчезновение вашей сестры с этим местом? Хотя последний раз ее видели в городе? – задал вопрос Сергей Львович, Никольский нахмурился.

– У меня для этого есть основания. После ее исчезновения я пытался провести собственное расследование и кое-что узнал. Сестра бывала в «Приюте». Дважды – совершенно точно. Я определил это по звонкам с ее мобильного. И мне об этом не было известно, я имею в виду, что она приезжала сюда в мое отсутствие, не сообщив об этом мне.

– И кому-то звонила, находясь здесь?

– Да. Но узнать кому, я так и не смог.

– Мобильный не был зарегистрирован? – спросил Берсеньев.

– Именно.

– И что по поводу ее присутствия здесь вам сообщили работники базы?

– Признались, что несколько раз она действительно приезжала. Одна. Клялись и божились, что одна. Останавливалась в крайнем домике, ближе к озеру, и просила ее не беспокоить.

– Встречалась с любовником?

– Ну не рыбу же ловила, – хмыкнул Никольский. – Отношения у нас с сестрой были сложные. Я бы, кстати, очень порадовался, разведись она с мужем. Но эти тайные встречи, да еще здесь… В общем, она предпочла не ставить меня в известность.

– Вы думаете, покинув офис, она отправилась сюда?

– Возможно. Хотя все четверо клялись, что на базе ее не было.

– Считаете, они лгут?

– Почему же? – Он вновь пожал плечами. – Они могли и не знать. Допустим, машину она оставила на берегу за кустами. Отличное укрытие. И прошла со стороны озера. Учитывая, что мои работники любили выпить… В тот день рыбаков на базе не было, середина недели. В общем, отдыхали люди…

– А этот таинственный любовник? Вряд ли он был из местных. Трудно представить, что ваша сестра увлеклась сельским жителем.

– Кто знает? Это мог быть кто-то из дачников. На самом деле я думаю, они не рисковали светиться в городе, вот и выбрали это место. Никого из чужаков в деревне не видели. Я ведь сказал, что предпринял собственное расследование. Либо он очень осторожен, либо встречались они здесь всего-то пару раз. Не успел примелькаться.

– Что, если он приезжал сюда на рыбалку и останавливался в «Приюте» вполне официально?

– Я тоже так подумал. Но, по словам работников, в те дни, когда она звонила отсюда, на базе вообще никого не было. И записи в журнале это подтверждают.

– Парни могли лгать, а записи в журнале не делали сознательно.

– Могли, – кивнул Николай. – Я ведь их с пристрастием не допрашивал.

– Но о своих подозрениях вы в полицию сообщили? – влезла я.

– Нет, не сообщил, – усмехнулся он.

– Почему?

– Были причины. Прежде всего боялся сам оказаться под подозрением. Ее муженек развил бурную деятельность и открыто обвинял меня чуть ли не в убийстве.

– И на это тоже были причины? – проявил интерес Сергей Львович, вновь вызвав ухмылку Никольского.

– Отец оставил нам наследство. Очень приличное. И обвинить меня при желании можно было в чем угодно. Заикнись я о том, что сестра здесь с кем-то встречалась… В общем, я поступил как трус. Но в свое оправдание скажу: тогда я не верил, что сестра погибла. Считал, что она сбежала от своего муженька. У них был общий бизнес, и после ее исчезновения выяснилось, что она уже пару лет переводила деньги на заграничные счета. Подготавливала, так сказать, почву. Вот я и подумал: она сбежала с любовником, обокрав собственного мужа.

– Но сейчас вы так не думаете?

– Сейчас я уверен: ее муженек всех перехитрил. Убил мою сестру и присвоил деньги. Со счетов они таинственным образом исчезли. Фирма, само собой, досталась ему, как и совместно нажитое имущество. Будь моя сестра жива, она бы непременно дала знать о себе. Но за девять лет о ней ни слуху ни духу. Мы могли ссориться, в детстве даже дрались, но кровные узы и для нее, и для меня много значили. Ее нет в живых, я это знаю.

– И к ее убийству могли быть причастны четверо мужчин, которые здесь работали?

– До сегодняшнего дня такое мне в голову не приходило. Иногда я думал: они о чем-то знали или догадывались. Например, о том, кто ее любовник. Возможно, видели его. То, что он никак себя не проявлял после исчезновения сестры, вполне объяснимо: он ведь автоматически попадал под подозрение, вот и не желал светиться. Но теперь, конечно, все выглядит иначе.

– Допустим, они что-то знали, – принялась я рассуждать вслух, – но какой смысл убивать их через девять лет? И кому это нужно?