Змей Сварога

— Крестовская, вы уволены, — без предисловий сказала заведующая, — и в ваших же интересах написать заявление по собственному желанию.

— Вы... вы не имеете права... — попыталась что-то сказать Зина.

— Это в ваших интересах, — повторила заведующая. — Если мы напишем в трудовой книжке настоящую причину вашего увольнения, вас никуда больше не примут на работу. Поймите это. Мы хотим сделать для вас доброе дело, поэтому предлагаем написать заявление по собственному желанию.

— Ну а какая же настоящая причина моего увольнения? — Больше всего Зину поражало то, что она уже совершенно не нервничает и может говорить абсолютно спокойно.

— Аморальное поведение и антисоветские высказывания, — презрительно бросил партиец.

— Это ложь, — в тон ему отозвалась Зина.

— Да? — злорадно улыбнулся он. —Так вот, если вы сами не напишите заявление, именно это мы напишем в вашей трудовой книжке.

— Пишите, — улыбнулась в ответ Зина.

— А документы будут переданы в НКВД, — он продолжал ехидно скалиться.

— Ну что тут сказать? — Зина пожала плечами. — Вперед! Но учтите — тогда и я напишу.

— И что же? — поднял брови партиец от удивления.

— А то, что среди коллектива ведете провокационные беседы и работаете на румынскую разведку. Думаю, и этого хватит. — Зине было интересно наблюдать, как меняется его лицо.

— Вы... вы... провокаторша! — выпалил партиец, покраснев, как знамя, висевшее на стене кабинета заведующей.

— А вы — лжец! — парировала Зина. — Вы никогда в жизни не напишите подобного в моей трудовой книжке. И знаете почему? Потому, что вы оба прекрасно знаете, что я являюсь информатором НКВД. Что значат ваши слова против моих? Но вам просто очень нужно меня уволить. Зачем — я пока не знаю. И вот так, по-детски, вы решили меня запугать. Ну прямо детский сад!..

— Значит, вы все же хотите остаться? — резко вступила в беседу заведующая. — Вас же все ненавидят, вы не вписались в коллектив. Вы так и не научились вести лекции. Студенты жалуются на вашу раздражительность и капризность. Вы ни с кем не находите общего языка. И вы действительно видите свое будущее в нашем институте?

— Не вижу, — согласилась Крестовская неожиданно для самой себя, — вот правда, никак не вижу. Лучше уж я вернусь работать в морг. Понятно, что преподавателя из меня не получилось.

— Вы не умеете работать с людьми, — встрял партиец, — это не ваше.

— Ну и не ваше! — усмехнулась Зина. — Вы трус. Я не знаю, с кем вы имели дело до меня, но общаться с людьми вы явно не умеете.

— Так же, как и вы, я сотрудник НКВД, — сказал партиец, глядя Зине прямо в глаза.

— Так я не сомневалась, — она пожала плечами, — от вас несет гнилью. И у вас оскал палача.

— Выбирайте выражения! — Бордовое лицо партийца враз позеленело.

— Это вы выбирайте, — хмыкнула Зина. — Мне-то что?

— Так как же мы решим наш конфликт? — вмешалась заведующая. Она нервничала так сильно, что на какую-то долю секунды Зине даже стало ее жаль. Всего лишь трусливая старая женщина, которая боится потерять не любимую работу и даже не свою жизнь, а всего лишь хлебное место. Это было так мерзко, что Зину передернуло.

И внезапно она приняла решение. Собственно, решение это зрело в ней давно, просто, видимо, было нужно, чтобы обстоятельства подтолкнули ее к этому. Надо было лишь сказать правду самой себе... Похоже, Зина прекрасно знала, что рано или поздно так поступит.

Не говоря больше ни слова, она присела к столу. Подвинула к себе бумагу, ручку и написала заявление об уходе из института по собственному желанию. Заведующая и партиец смотрели на нее во все глаза. Закончив писать, Зина отшвырнула от себя заявление.

— Подавитесь! — повернулась она к спрятавшейся секретарше ректора. — Печатайте приказ! Вас же сюда за этим привели, верно?

Пальцы побледневшей секретарши быстро забарабанили по клавиатуре машинки. Развернувшись, Зина вышла из кабинета, больше не произнеся ни слова. И не оглядываясь...

Когда Виктор вернулся домой, Зина сидела на кровати в сплошной темноте. Он задержался, но она не помнила, сколько часов просидела так, уставившись в одну точку, без мыслей в голове.

От Виктора пахло спиртным. Он смутился, когда Зина щелкнула выключателем лампы.

— Ты обещал быть раньше...

— Прости, — Виктор занервничал. — У коллеги был день рождения, он накрыл стол. Пришлось посидеть.

— Ты пьян? — равнодушно спросила она.

— Нет, конечно. Немного вина. Ты же знаешь, я много не пью.

Зина, вздохнув и ничего не ответив, потушила лампу, и комната снова погрузилась в темноту. И тут Виктор не выдержал — он включил люстру, бросился к Зине, обнял ее, прижал к себе, пытаясь поймать ее руки в свои.

— Зиночка, что случилось? Зинуля... Что с тобой? Ради всего святого, не молчи!

— Меня уволили из института, — все так же бесцветно ответила она.

— Как уволили? За что? Боже мой... — Барг как-то по-бабьи всплеснул руками. — Что же теперь делать?

— Я не знаю, — Зина раздраженно пожала плечами. — Пойду проситься обратно в морг.

Виктор подскочил, заметался, забегал по комнате, эмоционально поднимая руки вверх и нервно жестикулируя.