Змей Сварога

— С чего ты так? — сразу насторожилась Зина, боясь, что до ее друга долетели какие-то ужасные слухи — ведь сплетничали в этом городе все. Недаром говорили, что «Одесса — большая деревня». Здесь все друг друга знали, и все знали обо всех. И, как правило, все это никогда не соответствовало действительности.

— Нет, ничего. Ну заходи, — Кобылянский ввел Крестовскую к себе в кабинет, закрыл дверь, достал из ящика стола армянский коньяк, стаканы, коробку конфет. — Как всегда? — улыбнулся.

— Очень даже не помешает! Сейчас так точно, —усмехнулась Зина.

Выпили. Ароматная жидкость наполнила тело теплом. Сладкий, приторный запах наполнил комнату благоуханием.

— Роскошь пьешь, — сказала Зина, рассматривая на свет остатки янтарной жидкости на дне стакана.

— Роскошь, — согласился Валерий Сергеевич. — Ты же знаешь, мы всегда хорошо будем жить. Клиенты в нашем заведении никогда не переведутся. Самые лучшие пациенты. Так с чем пожаловала?

— Проситься на работу к тебе, — с ходу, без всякой подготовки выпалила Зина. — Возьмешь меня обратно?

— Что случилось? Тебе же так нравилось в институте! — опешил Кобылянский. — Как, что произошло?

— Выгнали меня, — мрачно усмехнулась Зина, — за аморальное поведение.

— Подожди... Может, еще не поздно вернуть?

— Поздно. Нет сил моих там работать больше! Подло это. Очень. Понимаешь, так подло, что совсем уж — никак.

Кобылянский снова налил коньяк, выпили молча.

— Значит, сделаем так, — с грохотом поставил он стакан на стол. — Подработкой я тебя всегда обеспечу. Кое-какие деньги будут, если начнешь работать по ночам. А вот с остальным, к сожалению, могут возникнуть проблемы. Штатное расписание заполнено полностью. Черт, — мотнул он головой, — ну что ты не пришла ко мне в январе!

— Ты хочешь сказать, что мест нет? — удивилась Зина.

— К сожалению. Все забили в январе. По велению сверху, — Кобылянский выразительно закатил глаза. — Но через время все может измениться. Текучесть нашу ты знаешь. Тем более, что набрали идиотов, алкашей, которые ни в зуб ногой. Мне очень хочется, чтобы ты тут работала. Начнешь так, неофициально. А к лету что-нибудь обязательно придумаем!

— Ну спасибо и на этом, — вздохнула Зина, которой очень не хотелось жить за счет Барга.

— Начать можешь прямо сейчас, — лукаво улыбнулся Кобылянский.

— Ты о чем? — удивилась Зина.

— Да вскрытие это, будь оно неладно! — вздохнул Валерий Сергеевич. — Привезли жмурика этой ночью. Я сегодня утром как заступил, так сразу к нему. Поняла, кто привез?

— Спецраспоряжение, — сразу догадалась Зина, которая прекрасно помнила «особые» трупы, которые время от времени подсовывало НКВД.

— Верно, — кивнул Кобылянский, — и я к нему. А там такое... Деревенский дуб вчера дежурил, врач, мать его... Так этот врач, мать его, вместо отсека с гнилыми трупами засунул его в общий холодильник, представляешь? Теперь еще дезинфекцию делать, бумажки писать.

— Сочувствую, — искренне отозвалась Зина, помня, что это такое.

— Я же говорю, идиоты работают, дуболомы. А труп этот... Ну, ты увидишь.

— Я?.. — не поняла Зина.

— Хочу, чтобы ты сейчас мне ассистировала на вскрытии. Мне очень интересно твое мнение, от чего он умер. Готова?

— Еще как! — неожиданно для самой себя обрадовалась Зина. — Подожди... То есть причину смерти ты не определил?

— Мне сказали — разрыв сердца, естественная смерть.

— А что не так? — нахмурилась она.

— Во-первых, ты увидишь труп. Все ткани почернели. А во-вторых — это молодой, крепкий парень от 20 до 25 лет. Красноармеец. Рост 188 сантиметров. Красавец! Ему бы жить и жить. А тут... Какой разрыв сердца?

— Очень странно, — задумалась Зина. — Может, это яд, не оставляющий следов? Из спецлаборатории. Ну, какой-то, — она вовремя прикусила себе язык.

— Вот сейчас и попробуем определить! — похоже, Кобылянский ничего не заметил.

Свет белых ламп бил в глаза. Зина успела уже отвыкнуть от него и от запаха дезинфекции, который нельзя было спутать ни с чем. Валерий Сергеевич откинул простыню, и в первый момент Зина едва не отшатнулась.

Труп действительно выглядел ужасно. Весь почернел, раздулся, короче, был в стадии разложения. Обычный человек, и даже врач, просто потерял бы сознание от этого жуткого зрелища. Но и Зина, и Кобылянский лишь поморщились.

— Откуда его привезли? — нахмурилась Крестовская.

— Из какого-то приграничного с Румынией села. Где-то в Бессарабии. Название не сказали.

— Имя у него есть?

— Нет. Только номер. Ты же знаешь, как их нам дают.

— Где он умер?

— Сказали — купался в Днестре.

— В марте?! — Зина повернулась к Кобылянскому, не поверив своим ушам.

— Я тоже был в шоке, — кивнул тот. — Но сказали, что это была спецоперация, а подробности мне знать не обязательно.

— Но это не утопление! — Крестовская продолжала хмуриться, разглядывая труп.

— Сказали, что когда он вошел в холодную воду, у него разорвалось сердце.

— Ну да, ну да, это было бы возможно... Если бы не возраст и не состояние тела, — задумчиво сказала Зина.

— Что ж, давай смотреть, — вздохнул Кобылянский.