Змей Уроборос

С этими словами Король решительным шагом пошел к двери. Затем остановился, положив руку на серебряную щеколду, хищно взглянул на Корсуса и сказал:

– Советую больше не переходить мне дорогу. И не подсылай ко мне дочь, как год назад. Она хороша в любовных играх, и хорошо обслужила меня. Но Король Колдунии не ест дважды с одного блюда. Когда понадобится, найдутся свежие девки.

Все рассмеялись, а Корсус покраснел, как рак.

Так кончился совет. Кориниус с сыновьями Корунда и Корсуса пошли на стены раздавать приказы от имени Короля Горайса. Старый герцог Корсус отправился в свои покои в северной галерее. Он никак не мог успокоиться, и то садился в свое резное кресло, то присаживался на подоконник, то на широкое ложе, то ходил взад-вперед, сжимая кулаки и скрипя зубами. Неудивительно, что он был расстроен, оказавшись между соколом и ястребом: с одной стороны гнев Короля в Карсэ, с другой – войска демонов за стенами.

Так прошел день до вечера. За ужином Корсус, ко всеобщему удивлению, сидел на своем месте, с леди Зенамбрией и Сривой. Он много пил, и под конец ужина наполнил бокал и произнес:

– Милорд Король Демонланда и вы, прочие колдуны, как хорошо, что мы ладим друг с другом, стоя одной ногой в капкане гибели. Нет надобности скрывать друг от друга свои мысли, можно говорить открыто, как я говорил пред лицом Короля сегодня утром. Не стыдясь, я признаю, что был неправ, пытаясь склонить Короля к миру между нами и демонами. Я старею, а у стариков в мыслях часто проявляется трусость. Но если в них остается мудрость и мужество, они потом признают свои ошибки, подумав на досуге. Ясно, как день, что Король был прав, как в том, что покарал меня за недостаток мужества, так и в том, что повелел тебе, о король Кориниус, стоять на страже и ничего не предпринимать до утра. Разве он пошел не в Железную Башню? И чем может кончиться ночь в том ужасном покое, как не новым колдовством, как уже бывало, когда он своей мудростью нанес демонам гибельный удар в расцвете их славы? Колдуния более всего нуждается в исполнении наших желаний именно в сегодняшнюю полночь, и я прошу вас, милорды, незадолго до полночи собраться в этом зале, и единодушно выпить за удачный исход Королевского колдовства.

Такими любезными словами и вовремя вставленными сочувственными намеками, когда чаши с вином вернули радость их сердцам при всех неудачах ужасной войны, Корсус вновь обрел дружбу с лордами Колдунии. Так что, когда была расставлена ночная стража, они все собрались в большом зале для пиров, где более трех лет назад принц Ла Фириз пировал и дрался с ними, а теперь он давно на дне пролива Меликафказ. И лорд Корунд, который в ту же памятную ночь храбро дрался в этом зале, теперь ждал торжественного прощания на погребальных носилках, закованный в латы, как воин, в аметистовой короне Бесовии. Много мест на широких скамьях пустовали, а поперечная скамья была сдвинута, чтобы освободить место под носилки Корунда. Лорды Колдунии сели за малый стол перед возвышением: Кориниус на почетном месте ближе к двери, напротив него Корсус, слева от Кориниуса Зенамбрия, а справа сын Корсуса Декалайус, потом Хеминг; слева от Корсуса его дочь Срива, а справа два оставшихся сына Корунда. Пришли все, кроме Презмиры, она не покидала своих покоев после смерти мужа, и ее никто не видел. Факелы на серебряных подставках горели, как прежде, освещая полупустой зал, и пламя четырех свечей колебалось вокруг спящего последним сном Корунда. Против каждого гостя на столе стояли красивые чаши, полные до краев темным сладким трамнианским вином, и в легкий полночный ужин входили холодные пироги с ветчиной, икра кефали и раки в пряном винном соусе.

Не успели они сесть, как вдруг факелы потускнели и из дверей полился странный свет, жуткий, мутный, гибельный, как тот, что некогда видел Гро, когда Король Горайс XII впервые колдовал в Карсэ. Кориниус не успел сесть. Он стоял во всем своем величии в синем плаще и посеребренной кольчуге. Красивая корона Демонланда, которой Корсус был принужден короновать его в ту знаменательную ночь в Аулсвике, сверкала на его светлых кудрях. Каждая черта его крупного тела дышала молодостью и жаждой жизни, на обнаженных мускулистых руках красовались золотые браслеты, но в странном потустороннем свете его бритый подбородок окрасился смертельной бледностью, а губы потемнели дочерна, словно он принял яд.

– Вы уже видели этот свет? – воскликнул он. – Это тень на солнце нашего могущества! Молот судьбы поднят. Пейте вместе со мной за успех нашего Короля, который борется с роком.

Все сделали по большому глотку, и Кориниус предложил:

– Давайте передвинем чаши так, чтобы каждый допил за своего соседа. Этому старому обычаю Корунд научил меня в Бесовии. Скорее, ведь на весах судьба Колдунии.

Он подвинул свою чашу Зенамбрии, которая выпила до дна. И все стали передвигать чаши и осушать их, кроме Корсуса. Когда сын Кориниуса передвинул к нему свою чашу, глаза Корсуса расширились от ужаса.