Змеи в ее голове

Спальня. Очень женская, благоухающая духами, с заполненными нижним бельем ящиками, а в рамках под стеклом — фотографии работы Дэвида Гамильтона[18]. Присев на кровать, Васильев некоторое время рассматривал эти утонченные, шелковистые декорации; затем поднялся и направился в ванную. Никаких сюрпризов. Лосьоны, туалетная вода, кремы для лица, какие-то пенки. Но что-то не складывалось. Он вернулся в гостиную и, ссутулившись, принялся кружить по комнате, шаря взглядом по стенам, по коллекции выстроившихся рядком на стеклянной этажерке фарфоровых слоников. Это место казалось ему странно пустым и безликим. Уборка была сделана великолепно, все на месте. В оборудованной всем необходимым кухоньке он обнаружил посуду, основные продукты, несколько сервизов на две персоны с разными узорами. Приблизительно так он представлял себе апартаменты в каком-нибудь роскошном отеле, где никогда не останавливался. С комфортом для всех, предназначенным всем нравиться.

Он наткнулся на фотографии девушки, где она выглядела гораздо привлекательней, чем на моментальных снимках, сделанных на парковке.

У нее было красивое лицо с тонкими чертами и ровным рядом белоснежных зубов. Он совсем не так представлял себе студентку факультета права. Кстати, а где книжный шкаф, издания Dalloz[19], письменный стол, рабочая картотека? Тогда он решил перевернуть все — это заняло полчаса. В конце концов он обнаружил картинки, явно не предназначенные для того, чтобы иллюстрировать курсовую работу: фотографии обнаженной мадемуазель Лавернь в томной позе, с приоткрытым ртом, бедра слегка раздвинуты, груди торчком. А в левом нижнем углу, белым по черному фону — ее имя и номер телефона.

Васильев отложил пачку фотографий. Он был из тех людей, для которых размышления представляются неестественной деятельностью, требующей энергии и оставляющей морщины на лице. Он вообразил себе жизнь этой девушки, свидания, необходимые предосторожности, переходящие из рук в руки деньги, клиентов…

Казалось, квартира доказывает, что малышка Лавернь принимала на дому. И, судя по роскошному району, ее клиентура должна вращаться в высших кругах, а ее услуги — стоить дорого…

* * *

Мадам Труссо услышала шаги инспектора и обернулась. И правда, он выглядит полным идиотом.

— Я могу пойти запереть?

— Можете.

Затем, не спросив разрешения, он тяжело опустился на стул и принялся разглядывать консьержку. «Какой бесцеремонный, право! — подумала она. — Сразу видно». Этот флик представлялся ей старым облезлым псом. Наверняка из-за того, что уже лысеет.

— Дорогая мадам, — начал он в своей страшно медлительной манере, — вы хорошо знали мадемуазель Лавернь…

— О, не то чтобы… я вам уже говорила, я не занимаюсь… — начала было она, но умолкла, увидев, что инспектор вдруг распрямился. Неожиданно он показался ей огромным старым псом. И не таким уж простым.

— Мадам Труссо, я выгляжу немного по-идиотски, да-да, не спорьте, я знаю, что выгляжу идиотом, но я умею отличить шлюху от студентки факультета права.

Рот консьержки приоткрылся, она вдруг страшно разволновалась, так что даже покраснела до корней волос.

— И я никак не могу поверить, что чередование визитеров, которое неизбежно сопутствует работающей на дому профессионалке, проходит абсолютно незамеченным. Мне представляется, что каждую субботу вы получали свое вознаграждение. Однако я, возможно, ошибаюсь — в таком случае прошу простить, что обидел вас.

Лицо консьержки из обольстительно розового сделалось подчеркнуто карминовым. Васильев уже стоял в дверях.

— А если я не ошибаюсь, вы придете в комиссариат, чтобы подробно рассказать нам обо всем этом, верно?

* * *

Насыщенный день. Какая история на этой парковке…

Мне следовало по-другому взяться за это… Вечное мое нетерпение. Слишком уж я порывиста. Наверное, Анри, иногда я слишком легко завожусь, но свою работу я делаю, этого ты отрицать не можешь. Конец девице Лавернь! Все прошло как по маслу. И я выскажу тебе свое мнение: это не так уж плохо, потому что она была мерзкая шлюха. Вот черт, мост Сюлли! Надо выбросить «дезерт игл»! Ну что же, приеду завтра! Заметано, Анри, но сейчас я немножко устала… Кстати, ты видел пункт оплаты на парковке? Я его прошла без труда. Это была твоя великая идея: твоя Матильда, не вызывающая подозрений! Да, знаю, там оказалась какая-то тетка, признаю, она меня застала, программа ее не предусматривала, но ты же слыхал, как она орала! Ты слыхал, Анри? Она заслуживала того, чтобы заставить ее приглушить звук? Что это еще за тетка, которая принимается орать прямо людям в уши, у тебя что, не появилось желания отвесить ей оплеуху, а? Да, разумеется, я нормально отреагировала, ты же не станешь устраивать целую историю из-за пустяков!

Матильда, похоже, простыла, потому что ей никак не удавалось согреться, хоть она и включила в машине отопление. Ей не терпелось принять ванну.