Змеи в ее голове

Поскольку командир это предвидел, в двадцать один час он потушил весь свет, оставив зажженной только лампу в коридорчике, который был продолжением гостиной и вел в уборную. В глубине находилось помещение от силы в четыре квадратных метра, а в нем дверь, прежде заколоченная, которую он снова открыл, потому что после душа любит выходить в сад. Коридорная лампа издали освещала часть гостиной. Командир устроился в кресле, в полумраке, лицом к двери, выходящей на террасу. Он вытянул ноги, а руки положил на подлокотники. Он прислушивался к насыщенной звуками тишине. Следил за каждым из них с особым вниманием, анализируя его происхождение, вдаваясь в подробности его источника: там хрустнуло, тут прошелестело. Он занимался этим с наступления темноты, но был уже не в том возрасте, когда во время ночных бдений все тело расположено сопротивляться любой усталости. Мало-помалу его внимание ослабло, и он вдруг осознал, что различил легкое поскрипывание, неожиданное позвякивание, как если бы он задремал и его подсознание призвало его к порядку и напомнило о важности момента. Командир не спал. Он просто немного устал, сидя в своем кресле лицом к двери. В более светлую ночь, устроившись таким образом, он мог бы видеть трепещущие тополя, но сейчас луна была в четверти, и по другую сторону застекленной двери колыхались лишь расплывчатые смутные формы. Нетерпение командиру было не свойственно. Он ждал единственного звука, который скажет ему, что Матильда здесь. Если она вообще появится. Что возможно.

Маловероятно, но с ней…

Он ждал ее спокойно, иногда даже надеялся на ее приход и почти испытывал нетерпение.

* * *

Часы на приборной доске показывали четверть второго, когда Матильда проехала мимо защищавших владение высоких ворот из кованого железа. От них в обе стороны расходилась стена столетней каменной ограды сухой кладки. Вот уже двадцать лет Матильда слышала, как Анри говорит о том, что надо бы перестроить эту стену, а то она рушится то тут, то там. На мой взгляд, если бы стена действительно рушилась, дражайший Анри давно уже приступил бы к ремонту — он не из тех, кто спускает все на тормозах…

Матильда припаркуется чуть дальше, в двухстах метрах отсюда.

Покидая пикап, она задумалась, но ничто не помогло ей сделать выбор. С чем идти?

Матильда выбрала «дезерт игл», потому что это оружие, для которого она располагает максимальным количеством боеприпасов. По опыту она знала, что никто никогда не нуждается в большом количестве вещей. Когда требуется много боеприпасов, значит положение изменилось в худшую сторону, а она слишком постарела, слишком погрузнела и стала слишком медлительна, чтобы оказать сопротивление. Если она сразу не достигнет своей цели, потом ее шансы будут сведены к нулю.

Матильда вышла из машины, заперла двери и пешком отправилась терпеливо изучать ограду.

И она оказалась права, Анри действительно впрягся в решение проблемы: в нескольких местах стена была целиком снесена и заменена крепкой, очень высокой решеткой, мощным заграждением, не из тех, что можно согнуть руками. Поскольку Матильда ощупывала стену, обход занял у нее около часа, разглядеть удалось мало что, хотя облаков почти не было. Но наконец — есть! — Матильда обнаружила слабое место, всего лишь небольшую, заросшую колючками осыпь. Выпали только верхние камни, любой озорник вскарабкался бы туда, но у толстой, гибкой, как баобаб, Матильды не было ни малейшего шанса.

Удивительно в ней было то, что она никогда не сомневалась. Вы только подумайте, в полной темноте предпринять новый обход владения, продираться сквозь колючки, раздвигать ветки обеими руками, пыхтеть как паровоз, но идти вперед, ощупывать стену, исследовать решетку — это не женщина, а настоящий бульдозер. Она сказала себе, что, если не найдет способа войти, придется менять стратегию, тогда она вернется завтра и примется за дело по-другому.

И Матильда великолепно доказала, что упорство порой вознаграждается, потому что, проходя по второму кругу (было уже около половины третьего ночи), в одном месте, где была установлена крепкая мощная решетка, она неожиданно обратила внимание на то, что смоковница проломила небольшую часть стены. Матильда обеими руками толкнула камень, который бесшумно упал в высокую траву по другую сторону. Проложить себе путь оказалось трудновато, пришлось искать толстую крепкую ветку, сооружать на камнях рычаг, она задыхалась, не хватает еще, чтобы я окочурилась от остановки сердца прямо здесь, в двух шагах от Анри, твою ж мать. Мысли о таких вещах придавали ей сил.