Змея Давида (СИ)

Когда ее пару недель назад в первый раз привели в штаб-квартиру Ордена, она едва не размазала Блэка по стенке. При виде беглого преступника, находящегося в розыске уже третий год, она недолго думая выхватила палочку и направила в Блэка «ступефай» такой силы, что тот пришел в себя только через полчаса с сотрясением и трещиной в ребре. Сириусу еще повезло, что тут же находился Люпин, который оттащил Диану от валяющегося без сознания приятеля и подробно объяснил ей, почему Орден занимается укрывательством убийцы и отморозка Блэка – у Дианы уже мелькнула мысль прикончить ублюдка, который и так уже приговорен к поцелую дементора.

Сейчас же, когда ее приняли в Орден, Диана наконец-то начала ощущать, как что-то в ее душе, казалось бы, умершее вместе с ее семьей, начинает подавать робкие признаки жизни. Она будто почувствовала себя если не живой, то хотя бы не полу-инферналом, эмоциональным мертвецом. Были ли тому заслугой зелья, которые она продолжала принимать, участие друзей по Аврорату или встреча со Снейпом, которого она подозревала с каждым днем все сильнее, она не знала, да и не особо хотела знать. Она жива, она не сошла с ума и она готова к битве как никогда.

====== Глава 24 ======

Диане было отведено место в приемной департамента охраны премьер-министра. Должность была маленькой, но зато великолепно позволяла «мониторить» происходящее вокруг с точки зрения магической угрозы. Кингсли, который и ввел ее в это подразделение, она видела редко и мельком – он был человеком, постоянно находящимся за спиной премьера во время его визитов по стране, а она всего лишь неприметной секретаршей. Вокруг нее работали маглы, поэтому при встречах с Кингсли они лишь обменивались короткими взглядами. Для обмена информацией у них существовала специальная система поз и жестов, говорящих либо «все спокойно» либо «смотри в оба». И Диана успевала одним глазом глядеть в экран своего компьютера, а другим – озирать пространство вокруг себя и отслеживать подозрительную магическую активность с помощью нехитрых невербальных заклинаний.

Тот самый вечер, когда возвращение Темного лорда было подтверждено десятком свидетелей, в том числе и самим министром магии Фаджем, Диана провела в толпе, окружающей премьер-министра во время его поездки по Лондону. Она впервые замещала Шеклболта, который перед своим исчезновением подлетел к ней и сказал, что сегодня магическая охрана премьера переходит полностью под ее ответственность, а он сам отправляется по срочным делам в Министерство магии. Стоя в свите премьера и прячась от камер за спинами амбалов-охранников, Диана изнывала от нетерпения – она буквально кожей чувствовала, что в Министерстве сейчас происходит нечто очень важное и нехорошее, не зря Шеклболт рискнул оставить премьер-министра на ее попечение и броситься туда. Ей отчаянно хотелось присоединиться к нему и другим членам Ордена, но уйти и оставить главу правительства она не могла.

Наутро в «Пророке» она узнала, что Волдеморт официально признан возродившимся, а Фадж, который весь предыдущий год с упорством одержимого твердил о том, что Дамблдор нагнетает обстановку, поддерживая бредни Мальчика-который-выжил, подал, наконец, в отставку. На его место претендует глава Управления Аврората в министерском Отделе обеспечения магического правопорядка Руфус Скримджер и скорее всего, его кандидатура будет одобрена большинством.

На нарисованные ею карты она нанесла имена Муди, троих братьев Уизли, их отца и мать, Дору с Люпином, а также Скримджера и еще с десяток сотрудников Аврората, после чего приступила к созданию карты окрестностей Хогсмида и севера Англии. В недолгие часы свободного от работы и рейдов времени Диана сидела, закрывшись в своем номере в «Дырявом котле» и склеивала пергаменты, чтобы карты получились достаточно крупного масштаба, готовила чернила и, сверяясь с обычными картами, рисовала свои, отмечая на них также и магические места.

Казалось, горе от потери старого (и, почитай, единственного) друга, излучаемое Люпином, можно было потрогать пальцем, оно было почти осязаемым, повисшем в воздухе дома №12 на площади Гриммо будто серый табачный дым. Вот уже вторую неделю Римус в полном одиночестве накачивался огневиски, почти не реагируя на выражения соболезнования и не переставая рассматривать старые колдографии, где они были еще все вместе – молодые и задорные.