Змея Давида (СИ)

Он запустил руки ей под свитер и принялся поглаживать ее бока и талию, забираясь все выше. Наткнувшись на застежку лифчика, быстрым движением расстегнул ее и ладонями накрыл ее груди. Горячая волна возбуждения прокатилась по всему телу и свернулась сладостным комком внизу живота, и она, не удержавшись, зашипела сквозь зубы. Северус решительно стянул с нее свитер вместе с лифчиком и отбросил их в сторону, а затем поднялся с кресла, держа ее на руках, и двинулся в сторону стола.

Дождавшись, когда он избавится от сюртука и рубашки, Диана прижалась к нему и, тая от соприкосновения их обнаженных тел, жарко прошептала ему в ухо:

– Вообще-то у меня кровать есть. Или ты хочешь опять на полу?

…Свечи погасли, и единственным источником света в маленькой спальне был пылающий камин, освещавший лишь маленькое пространство возле каминной решетки, да бросавший тусклые отблески в сторону кровати, на которой двое людей под одним одеялом прижавшись друг к другу, тихонько переговаривались.

– …А тебе обязательно возвращаться к себе? – Х-мм… – Только не говори, что у тебя в лаборатории зелье выкипает! – Не выкипает. Нет, не обязательно. – Тогда… ты останешься? – Ты этого хочешь? – Не хотела – не предлагала бы. – Ну, ты сама напросилась.

Звук поцелуя, вздохи и тихая возня на поскрипывающей кровати.

– …Может, позвать домовика, пусть принесет чего-нибудь с кухни? – Чтобы он сдал нас директору? Если тот спросит что-нибудь о нас, домовики не смогут ему солгать. – Давай тогда ты спрячешься под одеялом? – Вот я еще от домовиков не прятался! – Гордец, согласен, значит, помереть с голоду? – Я и не помираю. – Почему ты боишься «спалиться» перед директором? – Полагаю, он не одобрит нашего энтузиазма. – Значит, Биллу с Флер можно, а мы что, наказанные? – Билл Уизли не подвергается постоянно риску быть выпотрошенным ментально Темным Лордом. Дамблдор стал опасаться, что Темный Лорд может узнать о моей связи с тобой и тогда мне не поздоровится. – А он может узнать? – Не узнает. Я позабочусь о том, чтобы не узнал. – Скажи… Впрочем, можешь и не говорить, если не хочешь… Зачем вы за ним пошли? – Кто это «мы»? – Ты, Малфой, другие… Ладно, Малфоя я еще в состоянии понять. А ты?

Долгое молчание.

– Темный Лорд умел убеждать. Именно убеждать, а не запугивать. Я сейчас говорю именно о тех временах. Тогда все было несколько по-иному. – В каком смысле? – Это сейчас вербовка идет в атмосфере страха. Не поверишь, но в те времена Темный Лорд никого не тащил силой в свои ряды. Каждый из нас пришел туда совершенно добровольно. И каждому он давал именно то, к чему тот стремился. Кто-то мечтал о славе, богатстве и власти как Малфой или Макнейр, кто-то просто искал выход своим низменным инстинктам, попросту хотел возможность безнаказанно убивать и насиловать, прикрывшись красивыми лозунгами об «очистке рядов» и «восстановлении могущества древних родов и всего волшебного сословия», как Эйвери или Беллатрикс Лестрейндж. Кто-то мечтал под шумок избавиться от давнего врага или конкурента в бизнесе. Кто-то искренне верил во всю эту идеологическую чушь, насчет чистокровности.

- А на что повелся ты?

- Я мечтал обрести уважение тех, кто в другое время даже здоровался со мной, стиснув зубы и по большому одолжению. И – только не смейся, мечтал, наконец, заняться научной деятельностью, и чтобы никто мне не мешал!

– Ты всерьез надеялся обрести уважение такой ценой и в такой компании?

- Тогда я верил в это. Не любил маглов и мечтал вернуть былое величие древним родам, как у моей матери. В конце концов, кто я такой был – безвестный полукровка, сын работяги-выпивохи и матери – предательницы крови. Тебе еще повезло – ты почти безболезненно вписалась в круг чистокровных снобов. Хотя, из всех курсов на моей памяти именно ваш был заражен всей этой дрянью в наименьшей степени. А я понял, что добиться этого, так называемого уважения смогу только в том случае, если за мной будет стоять реальная сила. Нет знатных и богатых родственников – так пусть это будет могущественная организация во главе с незаурядным лидером.

- А причем здесь научная деятельность?

Дрогнувшая в легкой улыбке щека под ее ладонью: