Змея Давида (СИ)

– Скажи… То, что ты говорил тогда про Снейпа, ну, что он – не предатель, это правда? Или ты просто Волдеморта хотел выбесить? – Правда. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно. Поэтому сейчас прошу тебя пойти со мной и забрать оттуда его тело. Я понимаю, на посмертную реабилитацию ему теперь начхать, но быть похороненным по-человечески он наверняка заслужил, верно?

Чарльз посмотрел на него долгим и каким-то чужим взглядом и тяжело поднялся.

– Хорошо. Только возьмем еще кого-нибудь.

В Визжащей хижине все было по-прежнему – пыль, грязь, паутина, цепочки шагов на пыльных досках пола. И лежащее в луже подсохшей крови тело.

При виде его Гарри содрогнулся. В памяти сразу всплыли еще совсем свежие воспоминания об убийстве Снейпа – молниеносный бросок огромной змеи, крик боли, жуткий хрип «Собери!», серебряные нити воспоминаний, плавно перетекающие в стеклянную колбочку. И кровь. Много крови, заливающей грязный пол, просачивающейся сквозь пальцы профессора, пытавшегося зажать рукой рану на шее. Гарри тогда и не заметил, как сам перемазался в этой крови. И постепенно угасающий взгляд умирающего, теперь, казалось, будет еще долго сниться ему ночами.

Тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями, он подошел к телу. Снейп лежал в несколько иной позе, чем когда они его оставили, и глаза его были закрыты. К удивлению Гарри, под голову его было подложено что-то вроде свернутой мантии. И еще он заметил следы чьих-то ботинок рядом. Сам Гарри наследить не мог, он был обут в кроссовки. Его отупевший от горя и усталости мозг вдруг заработал с необычной четкостью. Следы не могли принадлежать и самому Снейпу – обувь профессора имела квадратные носы, а оставивший эти отпечатки носил щегольские ботинки с заостренными носами, да и размером они были побольше профессорских. Создавалось впечатление, что кто-то после их ухода проник в Хижину и попытался оказать Снейпу первую помощь, а потом ушел.

Боясь разочароваться и подавляя зарождавшиеся в душе слабые искорки надежды, Гарри заклинанием расстегнул пуговицы пропитанного насквозь кровью сюртука Снейпа и его рубашки и осторожно приложил ладонь к его груди. Сначала он не чувствовал ничего и уже подумал, что у Снейпа все равно не было шансов, как вдруг ощутил слабый-слабый толчок. А затем еще один. И еще. Он перевел ошалелый взгляд на почтительно стоявших в дверях Чарльза и незнакомого парня, взятого им в помощники, и заорал:

– Он жив! *** – Парни, проверьте еще вон там, где лестница обрушилась, мне показалось, что… – Где именно? – У стены напротив. – Смотри, чья-то палочка! Вот черт! Сюда, быстро! Тут и правда кто-то есть! – Помогайте, мать вашу! Вингардиум левиоса! Локомотор!

Огромные обломки лестницы плавно поднялись и уплыли в сторону, где были небрежно сброшены с грохотом и тучами пыли, открыв взору «похоронной команды» лежащее лицом вниз окровавленное женское тело.

– Повезло, – грустно сказал тот, что обнаружил палочку, видимо, принадлежавшую этой женщине. – Не расплющило совсем. Мистер Сметвик, проверьте на всякий случай, вдруг жива еще. Не из «упиванцев» вроде бы, ни плаща, ни маски нет.

Седой мужчина лет пятидесяти на вид склонился над лежащей. Легким движением палочки он аккуратно перевернул ее на спину, убрал волосы с лица. Женщина была молодой, не старше тридцати лет, черноволосая. Лицо было покрыто кровью и грязью, одежда тоже вся в крови. Судя по неестественно вывернутой правой ноге, она была сломана в нескольких местах, руки, кажется, тоже сломаны. Женщина казалась мертвой.

Целитель Сметвик несколько раз провел палочкой над ее телом, отчего его на несколько секунд охватывало то золотое, то красноватое сияние. Наконец, он опустил палочку и скомандовал:

– Носилки сюда, быстро! Она жива! Изломана вся и с кровопотерей, но жива!

Его помощники трансфигурировали из какой-то рухляди носилки и очень осторожно переложили женщину на них. Сметвик еще раз провел над ней своей палочкой и сказал:

– В Больничное крыло ее. Осторожно, не растрясите, у нее, похоже, сломан позвоночник.