Змея Давида (СИ)

Когда она снова разлепила глаза, в палате царил полумрак, какой бывает только поздно вечером при зажженных ночниках. Откуда-то доносились звуки голосов и тихое позвякивание стеклянных пузырьков, и еще пахло молочной кашей. Диана прислушалась к своим ощущениям. Помнится, при предыдущем ее пробуждении все тело болело, особенно ноги, но теперь никакой боли не чувствовалось. Либо она провалялась довольно много времени в беспамятстве с того момента, как колдомедик накачал ее снотворным, и травмы успели хорошо зажить, либо ее парализовало. Она тряхнула головой, отчего та немедленно взорвалась болью, и попыталась убедить себя в том, что у нее просто не вовремя разыгралась мнительность. Попробовала пошевелить ногами, но к собственному ужасу, поняла, что не только не может этого сделать, но и вообще не чувствует их. Диана шепотом выругалась и, с трудом разлепив пересохшие губы, позвала:

– Есть тут кто-нибудь?

Никто не откликнулся и не удивительно – голос не слушался и больше напоминал тихое и хриплое кошачье мяуканье, чем голос человека. Бессильно застонав, она прибегла к уже опробованному способу – протянув правую руку к тумбочке, смахнула на пол первые подвернувшиеся флакончики с зельями, почти наслаждаясь громким звоном, с которым они разлетелись на осколки.

Реакция внешнего мира не заставила себя долго ждать – ширма отодвинулась и у ее кровати возник давешний доктор со знакомым лицом. Оглядев месиво из жидкостей и осколков стекла на полу, он небрежным движением палочки убрал его и покачал головой:

– Беркович, а ты становишься дебоширкой! Не стыдно?

Подобное обращение словно переключило какой-то рычажок в ее памяти и Диана, усмехнувшись, прохрипела:

– Уэзерли! Вот так встреча! – Узнала все-таки, – ее бывший приятель по квиддичной команде факультета присел на краешек ее кровати и принялся водить палочкой вдоль ее тела. – Я уж боялся, что тебе память отшибло, все-таки с такой высоты свалиться и без амортизирующих чар – это тебе не докси чихнула! Как ты себя чувствуешь? – Словно на мне гиппогриф проехался, а в целом неплохо. Какое сегодня число? – Семнадцатое мая. – Ничего себе! Я что – провалялась в отключке три недели?!

Уэзерли кивнул.

– Слушай, а что у меня с ногами? – С ногами? – задумчиво переспросил Уэзерли, продолжая накладывать диагностические чары. – А что с ними? Нормально с ними все…

Тон, которым он это произнес, Диане не понравился. С нарастающей паникой она приподнялась на локте, чтобы было удобнее заглянуть ему в глаза, но была тут же уложена обратно сильной рукой и словно прикручена к кровати невербальным заклинанием.

– Куда собралась? Побереги свой позвоночник и лежи смирно!

При упоминании позвоночника паника и подозрения усилились. Диана набрала воздуху в грудь и, старательно придавая своему голосу уверенности, почти крикнула:

– Уэзерли, черт бы тебя побрал! Ты говоришь, что у меня поврежден позвоночник, а я не чувствую ног! Меня что, парализовало? Говори правду, я же все равно узнаю!

Гефестион Уэзерли притворно вздохнул и поднес указательный палец к ее лицу:

– Следи за пальцем… – и Диана послушно принялась водить глазами вслед за двигающимся пальцем. – Позвоночник твой мы залечили, там трещина была, спинной мозг задет не был, так что не паникуй раньше времени, парализованная ты наша. – Тогда почему я ног не чувствую? Вы их что – ампутировали?! – Ты стала такой мнительной, – усмехнулся Уэзерли. Он встал и резким движением отбросил в сторону ее одеяло, и, чтобы ей было лучше видно, приподнял изголовье кровати. – На месте твои ноги, не паникуй раньше времени.

Диана опустила взгляд вниз. Ноги действительно были на месте, только правая была закована в лубок, а на левой красовалась марлевая повязка.

– Хотя должен признаться, – продолжал колдомедик, – твоя правая нога была не далека от ампутации. Коленный сустав мне пришлось по осколкам собирать, словно паззл. Плюс еще сдавление мягких тканей в течение длительного времени. Все это часто оканчивается гангреной, но ты, Беркович, как всегда в рубашке родилась. Похромаешь пару месяцев и будешь как новенькая. Только о серьезных физических нагрузках придется забыть.

От сердца отлегло и Диана выдохнула, чувствуя в теле противную дрожь.