Змея Давида (СИ)

«Больничка», как ее все называли, располагалась в глухом тупике, после того, как коридор резко поворачивал влево, и представляла собой две палаты – общую и отдельную. Рядом с отдельной палатой находилась дверь, ведущая в кабинет тюремного врача. Обе палаты запирались кроме магии еще и на тяжелые железные засовы.

Со скрежетом отодвинув засов и сняв «коллопортус», охранник пробубнил в приоткрытую дверь:

– Заключенный номер триста третий, к вам посетитель. У вас ровно десять минут, – это уже Диане. И жестом пригласил ее войти.

С железным грохотом дверь захлопнулась за ней, и Диана бессильно привалилась к ней спиной.

Палаты тюремного лазарета отличались от обычных камер разве что наличием настоящих дверей вместо решеток, да кроватями вместо нар. Те же небрежно побеленные стены, тот же каменный пол и отсутствие окон. Освещалась палата мертвенным светом магического светильника под самым потолком.

Снейп полулежал на единственной кровати, подтянув колени к животу и укрывшись до шеи стареньким серым одеялом. Горло его обхватывала марлевая повязка, на которой Диана разглядела застарелые бурые пятна крови. Под спину у него была подсунута тощая подушка, затылком он опирался на спинку кровати. Глаза его были закрыты – то ли он спал, то ли просто не горел желанием видеть посетителя. Во всяком случае, Диана очень надеялась, что это – не обморок.

Воздух словно загустел, а время остановилось. Она так и стояла, прижавшись внезапно вспотевшей спиной к железной двери, не в силах сделать шаг к кровати. Болезненно обострившееся зрение отмечало каждую мелочь – яркое, красное пятно поверх засохшего бурого на повязке, бледная, сероватая кожа, неопрятная щетина, делающая лицо старше и изможденнее, запавшие глаза. Пальцы, стиснувшие края одеяла – еще более тонкие, исхудавшие, остро выступающие под полосатой арестантской робой угловатые плечи. И медленно, равномерно поднимающаяся от дыхания грудь.

Ощущения были даже более сильные, чем в тот день, когда она пришла к нему, пребывающему в коме, в палату. Самое страшное прошло мимо – он жив, но как же было жутко от мысли, что на этом его везение может закончиться и все, что ждет его в будущем – тюремные стены до конца жизни или небытие после поцелуя дементора. А последние воспоминания, которые останутся у нее о нем, будут наполнены отчаянием и несбывшимися надеждами.

У тебя всего десять минут, едко напомнил внутренний голос, а ты тут стоишь и жалеешь себя и его. Так все десять мнут и прожалеешь без толку. Диана выпрямилась, шагнула к нему и тихо позвала:

– Северус…

Он не спал. При звуках ее голоса Снейп вздрогнул, открыл глаза и медленно повернулся всем телом в сторону двери. На мгновение на его лице промелькнуло выражение безумной радости, тут же сменившееся привычным скепсисом. Он словно спешил влезть в свою неизменную личину холодного и нечувствительного ублюдка, только чтобы не выглядеть в чьих-то глазах слабым, уязвимым и нуждающимся в помощи. Даже перед ней, видевшей его всякого – и сильного, и слабого, и «застегнутого на все пуговицы», и расслабленного и открытого только для нее. МакГонагалл права, ее Северус остался прежним и теперь молча, непроницаемым взглядом следил, как она медленно подходит к его кровати и опускается на ее краешек.