Змея Давида (СИ)

Прежде чем уехать она пыталась связаться с мужем, чтобы предупредить его, но по телефону в Токио, который он ей дал, ей сообщили, что мистер Шеппард отбыл по срочным делам в Иокогаму и вернется только через два дня. Ждать два дня Диана никак не могла – билет до Лондона был уже на завтрашний день. Оставалось одно – уезжать без предупреждения, оставив сообщение на автоответчике и предупредив только золовку – старшую сестру Стива Лиззи.

Естественно, Лиззи потребовала объяснений, что это за работа такая, которая требует срываться с места в двадцать четыре часа и лететь на другой конец Земли и, не получив их, почуяла неладное. Она пригрозила Диане, что поедет с ней. Лиззи заподозрила, что дело не в работе, а в другом мужчине, хоть она и не озвучила своих опасений за честь брата, но они были так явно написаны на ее лице и так отчетливо слышны в ее интонациях, что Диана была готова на все, чтобы отговорить золовку увязаться вместе с ней. Ей не пришло в голову ничего более оригинального, чем туманно намекнуть, что ее таинственная «работа» имеет отношение к одной небезызвестной конторе, воспетой в фильмах о Джеймсе Бонде. Лиззи моментально заглотила наживку и, будучи женщиной здравомыслящей, поняла, что дальнейшие расспросы чреваты, причем для всех. Диана заставила ее поклясться, что она будет молчать и пообещала, что сама во всем признается Стиву. Выдавая себя за «Агента 007 в юбке», она чувствовала себя донельзя глупо, но это был как раз тот случай, когда даже самая нелепая ложь предпочтительнее, а главное правдоподобнее реальности.

В своем лондонском доме она жила одна. Мира из-за прогрессирующей болезни суставов уже не могла играть на скрипке как прежде и ушла из оркестра, поселившись у тетки в Шеффилде. Теперь Диана была предоставлена сама себе. Камин в ее доме подключили к общей Сети, и теперь она связывалась с сотрудниками Аврората исключительно с его помощью. Мирта совсем состарилась и большую часть времени сидела на своей жердочке, засунув голову под крыло, ее энтузиазма хватало лишь на то, чтобы слетать в ближайший парк погоняться за мышами.

Стивен позвонил через три дня, злой как черт. Диана молча выслушала его гневную тираду, да и что она могла возразить, чувствуя свою вину. Дав ему выговориться, она со всем спокойствием, на которое была способна, сказала лишь, что готова объясниться, но только не по телефону. Муж потребовал ее немедленного возвращения, но Диана также спокойно и терпеливо ответила, что это невозможно, что ее работа требует ее постоянного присутствия на территории Великобритании, а если она уедет, у нее будут крупные неприятности. И если он хочет подробностей, пусть лучше приезжает в Лондон сам. Что-то в ее интонациях насторожило Стива. Вся его злость куда-то испарилась, обида, правда осталась, но главное он понял – эти недомолвки и отказ объясняться по телефону имеют под собой серьезные основания.

Муж приехал в Лондон через месяц, выполнив очередной крупный заказ. Все это время в ожидании его Диана провела как на иголках, буквально по словам составляя текст предстоящего объяснения. Сказать, что его возможная реакция страшила ее – значит, не сказать ничего. Она была готова уже к тому, что, если даже Стив ей поверит, то немедленно подаст на развод.

Ей казалось, что ее худшие опасения подтвердились, когда бурная сцена, последовавшая за ее признанием, завершилась его уходом – с собиранием вещей и обещанием подать на развод сразу по возвращению в Новую Зеландию (брак был заключен в Окленде). Но через неделю Стив вернулся, поостыв и придя к выводу, что жена-ведьма – это не так уж и плохо, во всяком случае, за два года их знакомства у него не было повода жалеть о женитьбе.

Диана не стала посвящать его в подробности предстоящего противостояния с Волдемортом (неопровержимых доказательств его возвращения не было, но ей достаточно было Дамблдора, утверждавшего со слов Мальчика-Который-Выжил, что гибель одного из участников Турнира Трех Волшебников – на совести возродившегося Темного Лорда), просто обрисовала ситуацию в общих чертах, не называя имен, но дав Стиву понять, что дело пахнет паленым для всего магического сообщества и последствия могут быть весьма печальными и для магловского мира. Стив слушал ее молча, нахмурившись, а затем внезапно сказал: