Змея в тени орла

— Мы подумали, что незачем, — подал голос Линнар, оставив наконец в покое травинки. — Наша злость ей ни к чему. Нашей слабости ей не познать. Воин должен был сделать выбор сам.

— Так Эфа и выбрала сама.

Разящая молча внимала. О чем идет речь, было ей не совсем ясно. О ней, разумеется. Но вот о чем еще? Богов давно уже не десять…

— Ты же знаешь, на ком Сорхе отыгрывалась, — неохотно произнес эльф.

— И кто на Сорхе отыгрывался, я тоже знаю. — Рашид ухмыльнулся. — Они друг друга стоят, пожалуй.

— Верно. Но тема, которой ты коснулся, — одна из запретных.

— Да ну? А есть разрешенные? Кроме баб и выпивки, конечно?

— Сейчас это уже не важно. — Йорик сел наконец. Покрутил в пальцах медальон. — С рассветом Сорхе начнет отыгрываться за все. Богов действительно уже не десять. — Орк посмотрел на Эфу. — Пятеро из десяти погибли… или, скорее, кончились, иссякли, когда создавали «Бурю в мирах».

— В других? — уточнила Разящая.

— Да. Такая вот странная история. По местным законам, законам Острова или всего этого мира, боги не могли использовать здешних обитателей. Не островных, этих-то давно всех запрягли, а оттуда. С большой земли. Кто-то им мешал. Или что-то. А вот с иномирянами у них получилось. Но нас мало. Было мало. Совсем. И тогда десятеро собрались и сотворили «Бурю в мирах».

— Так это что, вы из-за них попали сюда?

— Вы! — хмыкнул Линнар. — Ты, между прочим, тоже. Сюда-то, понятно, что из-за них. В смысле, на Остров. Но мы и свои миры потеряли по их милости.

— Что б вы без меня делали? — самодовольно изрек перевертыш. И добавил философично:

— Хотя чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Это я им рассказал, — сообщил он, обращаясь к Эфе. — То есть я Гоблину рассказал. А мне — оборотни. Что-то им известно, но не все, к сожалению.

— Чем дальше, тем гаже, — резюмировала Разящая. — Знаю я людей, которые в богов не верят. Знаю таких, кто богам поклоняется. Но чтобы верили и ненавидели… Почему они сами оборотней не перебили. Это ж проще, чем «Бурю в мирах» создавать.

— А они убивать не могут, — буркнул окончательно помрачневший Линнар. — Совсем. Им, понимаешь ли, нельзя.

— Так почему вы не пошлете их подальше? Что они смогут сделать? Убивать нельзя. Оборотней натравят, так это все равно рано или поздно случится. Вы ведь здесь, чтобы воевать.

— Они не сделать могут, — все так же легкомысленно пояснил Рашид. — Если мы не выполним условия договора, они тоже их не выполнят. Понимаешь, это у нас лагерь особенный. У нас с богиней попроще было, потому как… гм… в общем, у других куда как серьезней. Там, чуть что не то сказал — в ближайшей же стычке полег.

— Это как мы завтра, да? — уточнила Эфа безобидным тоном.

— Хренушки, — ответил перевертыш.

— Спать пора. — Йорик глянул на небо. — Хватит разговаривать, когда-то и пострелять нужно.

— Ты слишком много говоришь и плохо стреляешь, — гнусаво изрек Рашид, поднимаясь на ноги. — Я не люблю тех, кто много говорит и хреново стреляет.

Йорик встал. Подал руку Эфе. Она покосилась удивленно, но протянула руку в ответ и изумленно поняла, что сотник помогает ей встать.

— Я еще не совсем обессилела, — рявкнула Разящая.

Линнар хрюкнул сдавленно. А перевертыш… тот просто повалился обратно на землю, дрыгая от восторга ногами.

– «Я еще… — он задохнулся, — я еще не совсем обессилела». Йорик, нет, ну ты оцени, а! Эк тебя! Не обессилела она. Все-все, молчу. — Рашид откатился в сторону.

— Чего он? — сердито спросила Эфа у сотника. И поняла, что тот тоже сдерживает улыбку.

— Ничего. — Орк помотал головой. — Извини нас, дураков.

— Угу, — откуда-то из зарослей травы подал голос Рашид. — Больше не повторится, правда, командор?

— Заткнись, пятнистый!

— Заткнулся. — В траве зашелестело. Большой кот выбрался оттуда, поджимая хвост и уши. Встопорщил усы и зевнул, демонстрируя великолепные клыки.

— Клоуны, — буркнул Йорик. И он с Эфой отправился в лагерь. Непонятно чему улыбающийся Линнар шагал следом. А вокруг, то обгоняя бойцов, то отставая от них, носился, паясничая, пятнистый котище. Пыжился. Дергал хвостом. Фыркал презрительно. Но ни разу не приблизился на расстояние пинка.

«Трудно ему с нами», — подумала Разящая, имея в виду не кота, а сотника. С этой мыслью она и вернулась в дом, где поселили ее и Легенду. И только засыпая, попыталась понять, что же такого смешного сделала. Не поняла. В который уже раз не поняла, почему над ней смеялись. И, что куда более странно, не поняла, почему она не сердится на этот смех.

* * *

Уходили буднично и просто. Не прощаясь. Вышли из лагеря еще затемно. Миновали посты. Часовые отсалютовали молча. И все. Лес обступил, словно и не было совсем неподалеку огромной поляны, на которой разместился военный лагерь.

Шли молча. Смотрели во все глаза. Слушали во все уши. Ночью было на удивление тихо, а ведь обычно не обходилось без коротких, но надоедливых, как комариный звон, стычек со снующей вокруг лагеря молодежью из племени оборотней.

Шли на север.