Змея в тени орла

Черноусый. С короткими седоватыми волосами. Смотрел задумчиво и с любопытством. Словно оценивал.

— Давно ли я сэр? — Язык ворочался неохотно. Как будто отвык. — Я даже не дворянин, где уж в рыцари?

— Посмертно. — Эфа пожала плечами. — Ну, то есть вообще-то ты считаешься пропавшим без вести, но это так, из вежливости. Тебе дворянство дали и рыцарское звание за спасение «Гончей». Как бишь там… «Ценой своей жизни…» и все такое.

— Ты вспомнила, — констатировал Йорик и — сел. Голова закружилась. Орк снова прикрыл глаза. — Вспомнила.

— Ты как?

— В порядке. Но у меня масса вопросов.

— Это Финрой. — Эфа кивнула на своего спутника.

— Можно я лягу? — слабым голосом попросил Йорик. — Ты всегда так буднично сообщаешь такие новости?

— Твоя школа.

— Значит, вы уже побывали на Цошэн?

— Кто еще выжил?

— Легенда.

— А Тэмор?

— Нет.

— Ясно.

— Вот так и я однажды все испортил, — подал голос Финрой и поднялся на ноги. — Женщину нужно сперва целовать, а потом расспрашивать. А лучше всего вообще не расспрашивать. На то она и женщина, чтобы самой все рассказывать.

Ответом богу войны была неловкая, напряженная тишина.

Финрой вздохнул и поглядел на небо:

— Пойду я, прогуляюсь. Сотто поищу. А вы делайте что хотите, учить вас все равно без толку.

Он ушел совершенно бесшумно. Просто исчез в прозрачном подлеске. Йорик проводил бога взглядом. Покусал, задумавшись, губу.

— А ведь меня убили, — сказал он наконец. — Или что-то вроде.

— Что-то вроде.

— М-да. Спасибо.

— За что?

— За спасение.

— Можно подумать, ты не стал бы меня спасать.

— А ты не сказала бы спасибо? Как тебя зовут по-настоящему?

— Тресса Эльрик де Фокс.

— Принцесса! — Йорик присвистнул. — Я служил у твоего отца.

— Знаю. Он рассказывал. — Тресса поморщилась и сердито фыркнула. — Если тебя это так беспокоит, я была мужчиной все это время, ясно? И спасал тебя мужчина. И жизнью ты обязан, если непременно хочешь считать долги, тоже мужчине.

— А рычит на меня сейчас глупая девчонка, которой еще и шестнадцати не стукнуло.

— Стукнуло! — взвилась шефанго. Прищурилась, раздувая тонкие ноздри:

— Издеваешься?

— Просто странно себя чувствую. — Йорик взял ее руки, узкие ладони с твердыми мозолями. — И не в долгах дело. Я тебе и вправду благодарен. Согласись, это так естественно — быть благодарным за спасение собственной жизни. Или тем более за ее возвращение. Но как ты это сделала?

— Живая вода. На самом деле заслуга принадлежит сотто.

— Ясно. Хорошо, что мне дали дворянство.

— Почему?

— Терпеть не могу мезальянсы.

Алые глаза так близко, что можно разглядеть тонкие как волос вертикальные зрачки. Шефанго. Нелюди из нелюдей. Так ведь и орки нелюди. И, сбившись, зачастило сердце, когда почувствовал он клыки, длинные и твердые под обманчивой мягкостью ее губ.

— Прав Финрой. Начинать нужно было с этого. Эфа уткнулась головой в его плечо:

— По-моему, ты боялся.

— Еще бы. Прослыть растлителем малолетних. Это в мои-то годы!

— Я уже десять навигаций как взрослая.

— Девочка. — Йорик поцеловал ее снова. Провел губами по тонким дугам бровей. Коснулся резко очерченных скул и упрямого подбородка.

— Боги. — Она вдруг вывернулась и заглянула ему в глаза напряженно и недоверчиво. — Так это правда? Ты действительно живой? Живой.

— Да. — Он по-прежнему держал ее руки. — Более чем.

— Я не могла закрыть глаза… — Что-то в голосе Эфы (Трессы… ее имя теперь Тресса) сломалось, и орк притянул девушку к себе, обнял, перебирая пальцами ее волосы. — Не могла… тебе. У нас так не делают. У вас тоже… Ты был как живой… Все эти дни, вечность, Йорик. Мужчиной или женщиной, не важно. Совсем. Ты друг. И ты — любимый. Как ни прячься — не спрячешься. А нужно улыбаться. Нужно… потому что она боится еще больше, и кто-то должен быть смелым. А ты… Тебя убили. И я знала об этом, я помнила… каждый день, каждый миг помнила.

Плакать она не умела. Такие не плачут. Они либо смеются, либо злятся и убивают. Поэтому слова спотыкались и мешали друг другу. А он слушал молча. Говорить ничего не нужно было.

Девочка.

И надо бы помнить, что по меркам своей родины она действительно взрослая. Что лет ей, или, как говорят на Анго, «навигаций» уже за восемьдесят. Что старше она, чем иные старики-люди. Надо бы помнить. Да только вот она, девочка, девчонка, уродливо-прекрасная, самая желанная, единственная любимая из всех женщин, что встречал он, командор Хасг. И он старше. Все равно старше. Тем более что восемь десятков навигаций для шефанго — те же шестнадцать лет.

Она выговорилась и сейчас сидела молча, спрятав лицо у него на плече. Потом отстранилась резко:

— Извини.

— За что?

– «За что», — хмуро передразнила Тресса, — за то, что разнылась.

— Малыш, — очень серьезно и тихо произнес Йорик, — женщине нужно иногда быть слабой. И если ты не позволишь себе этого со мной, то с кем же тогда?

— Слабой быть нельзя.

— Знаешь, как тяжело было бы мужчинам, если бы женщины скрывали свою слабость?

— Знаю, — вздохнула Тресса, — меня тоже чаще всего тянет на эдаких большеглазых былиночек со взглядом олененка. Слабые потому что. Их хочется защищать и… и просто хочется.