Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды

Честно говоря, меня бьет такой мандраж, что я даже осматриваюсь по сторонам, не оцениваю убранство дома, когда мы заходим внутрь. Хотя и на первый взгляд всё просто шикарно, как только и может быть, когда у чело… Тьфу ты, то есть, змеелорда имеется целая гора золота.

— Да, да, вот оно, — придерживаю бисквит одной рукой, достаю кольцо из-под воротника.

От греха подальше надела его на толстую нитку и повесила на шею, а то с моей везучестью уже у меня его украдут, а отвечать перед лордом мне, а не каким-то там залетным ворам. Но когда мужчина встает на цыпочки и разглядывает его, то ахает и отскакивает, даже чуть не падает. А затем, придя, видимо, в себя, встает, отряхивается и подходит ближе. Я же наблюдаю за этим с ничего не выражающим лицом. Это я просто в шоке от происходящего, в иной раз рассмеялась бы, но сейчас на нервах и не до смеха.

— Кто прикасался к кольцу? — неожиданно больно хватает меня за локоть и нагинает ниже, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

От неожиданности его вопроса я даже теряюсь, открываю-закрываю рот, не зная, что сказать.

— Я, — сглатываю, а затем кое-что вспоминаю. — Ну и Зина, да и всё, впрочем.

— Зина, значит, интересно, — задумчиво произносит Дворф. — А она титулованная особа?

— Коронованная, — усмехаюсь, вспомнив, что этой точно корона на голове жмет.

Но мужчина моей насмешки не понимает, словно не приучен, и как-то довольно кивает сам себе.

— Вот и отлично. Наверняка это она. А то я уж было, старый прохиндей, подумал, что это вы… — взмахивает неловко руками, глядя на мои телеса, и отводит свой смущенный взгляд, когда удостаивается от меня не менее злобного.

— Куда идти? — спрашиваю надменно, вздергивая подбородок.

— Кхм, простите, да-да, прошу за мной, — бормочет и несется впереди, я еле поспеваю за ним, хотя ноги у меня всяко длиннее. — Надо же, как удачно сложилось. Думаю, лорд требовать с вас золота не будет. Я уж за вас похлопочу, вы не переживайте.

Не то чтобы я испытывала те чувства, на которые он намекал, единственное, что одолевало меня, так это недоумение. О чем он говорит? Чему так радуется? И уж не связано ли это с цветом кольца? Может, сказать ему, что оно потеплело в моих руках? Авось это как-то повлияет? Но ничего произнести не успеваю, в этот момент он останавливается перед внушительной дверью, стучит и, дождавшись дозволения, открывает ее с легким скрипом, заходит первым, а я следом. А вот там… Я ахаю. Первым, что бросается мне в глаза, это черно-красный змеиный хвост, отдающий тем же самым отливом, что и родовое кольцо этого Шшариана.

— … благо… подумайте… Зина… коронованная… — что-то там продолжает вещать гном, я же с легким чувством страха окидываю эту громадину, поднимая глаза всё выше и выше, пока не упираюсь в мощную грудную клетку этого змеелорда.

— Насмотрелись? — холодный голос нага, мои поджатые губы в ответ.

Дворф в этот момент неловко суетится, заламывая руки, глядит то на меня, то на своего хозяина. Я же держу в руках бисквит и сама переминаюсь с ноги на ногу, думая, с чего бы начать разговор. Даже смотрю на гнома с какой-то надеждой, авось он сам все разрулит.

— Ты свободен, Дворф, — окончательно убивает мои надежды на корню этот змеелорд и движением ладони указывает подчиненному на выход.

А мы с ним остаемся наедине. Взгляд глаза в глаза, его — холодные и змеиные, и мои — испуганные и человеческие.

Он молчит, только сверлит меня своим странным змеиным взглядом, и, глядя на него вблизи, до меня впервые доходит, что он не человек. И вот вроде бы глаза его выглядят человеческими, но в них отчетливо видна животная, звериная составляющая.

— Неожиданная встреча, — говорит он нечто странное и опускает глаза вниз.

Сначала я хочу возмутиться, что он, как лорд, мог бы и попридержать свои мужские наклонности и не пялиться на мой бюст, но вовремя замечаю, что он с интересом рассматривает не мое богатство, а кольцо, то самое, что висит у меня аккурат между грудей.

В моих руках находится бисквит, и когда я замечаю его взгляд, освобождаю вторую руку и резко тяну кольцо за шнурок через голову, делаю все это впопыхах, так что не удивительно, что моя голова застревает в этом шнурке. Тяну и так, и сяк, но ничего не выходит, и я, не придумав ничего лучше, сую бисквит змею в руки.

— А ну-ка, подержите-ка, пожалуйста, — проявляю чудеса воспитания и добавляю последнее слово.

Он, видимо, ошалел от моей наглости, просто молча принял то, что я даю ему в руки, и продолжил наблюдать за моей тщетной борьбой со шнурком. Вот же блин, отъела щеки, называется. Запыхавшись и немного вспотев, наконец, освобождаю кольцо и протягиваю ему с чувством удовлетворения и гордости.

— Это вроде бы ваше, — не нахожу ничего лучше, чем просто сказать то, что итак известно всем.

— Занятно, — только изрекает он, больше ничего не говоря.