Змейка и крылья ночи

Я хотела поддразнить Райна еще разок, но его уже не было. Как только рассеялся дым, его великолепные крылья расправились, и он спикировал вниз.

Прошло десять секунд.

Двадцать. Тридцать пять.

Я вытащила меч из ножен.

«Если к шестидесяти не вернется – пойду», – решила я.

Я так вглядывалась в дым не мигая, что глаза заболели.

Почему-то мои мысли обратились к Ниаксии. Каково ей было пробиваться через мертвые земли, в полном одиночестве, отчаянно желая спасти мужа? Мне вдруг отчетливо представилось, как страшно, наверное, быть вдалеке от того, кто тебе дорог, – и чувствовать себя абсолютно бессильной его защитить.

Пятьдесят пять секунд.

Хватит. Иду.

Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Как будто это поможет.

Я побежала…

…и что-то меня отбросило. Я готова была драться, но низкий смех и руки, уже так знакомо схватившие меня за плечи, не дали моему мечу ринуться в бой. Райн оттащил меня от дыма, а в уголках глаз у него морщинками собралась улыбка. Его крылья были расправлены и блестели на фоне темноты всеми оттенками ночи, как мазки краски.

– Ты шла меня спасать?

– Во второй раз, – буркнула я и убрала мечи в ножны.

– Я тронут. Но это ни к чему. Смотри.

Он отпустил меня, схватил ткань, которая была у него зажата в другой руке, и развернул ее. Она была темно-серебряной – любимый цвет Дома Тени – и казалась легкой, как воздух. Она мерцала и переливалась, будто лунный свет.

– Аватрианский шелк, – сказал Райн. – Как я и думал. Одно из самых изящных творений тенерожденных. Кажется непрочным, но задерживает вообще все – и не прорежешь.

Мне вспомнилось тело тенерожденного, разрубленное почти пополам. Райну вчера ночью этот шелк не помешал.

– Почему они всю одежду из него не делают?

– Дорогой и очень трудный в обработке. Его обычно используют для простых вещей.

Райн накинул плащ на плечи, поднял капюшон. Казалось, его тело покрыто расплавленной сталью. Даже испачканный и раненый, Райн был великолепен. Ужасный и монументальный.

– А этого хватит? – спросила я.

Он пожал плечами, отчего шелковистая ткань пошла рябью:

– Будем надеяться.

– Внушает уверенность.

– Ну хорошо, глупая была идея. Давай лучше прятаться за камнем.

Я надула губы. Конечно, это лучшая из всех имевшихся возможностей.

Итак, мы решили, что Райн будет в плаще, возьмет меня на руки и за девяносто секунд пронесет нас обоих, сколько сможет. Потом мы остановимся, спрячемся под плащом, выждем, считая до девяноста, пока волна дыма рассеется, и пойдем дальше. Мы не представляли, что нас ждет там, наверху: чудовища, соперники или то и другое. Это будет моя работа. Райн будет крыльями, я – зубами.

И так несколько раз, пока не доберемся до ворот.

Или пока на нас кто-нибудь не нападет и не убьет.

Или пока дым не проникнет за ткань тенерожденных и не съест нас живьем.

Потрясающе.

Мы приготовились, и Райн снова поднял меня на руки, крепко прижав к груди, а я держала наготове мечи. По сравнению с первым разом, когда он меня так обхватил, ощущение было… не такое, как я ожидала, хоть я и не была готова признать это. Теперь, после событий прошлой ночи, я совершенно иначе чувствовала все места, которыми соприкасались наши тела.

Он наклонился к моему уху:

– Готова?

Не то чтобы. Но насколько могла.

– Готова.

И в следующую секунду мы ринулись в смертоносную дымку.

Глава сороковая

Это был даже не полет. Мы буравили воздух, пожертвовав осторожностью ради скорости. Глаза у меня горели, лицо саднило оттого, что в него врезались жуки, пыль и попадавшиеся на пути ветки. Райну приходилось двигаться хаотично, не грациозными дугами, а беспорядочными рывками, чтобы увильнуть от деревьев и нагромождений камней и держаться так низко, чтобы не попасть в облако едкого дыма, парящего над нами. Он всю дорогу еще и сражался со струящейся тканью, норовящей запутаться в крыльях. Я старалась не закрывать глаза и не мигать, а оружие держала наготове.

Отсчет до тридцати, сорока, шестидесяти пяти, семидесяти…

– Давай! – крикнула я.

Райн прижал меня крепче, и мы рухнули наземь. Сначала он толкнул вниз меня – достаточно резко, я даже сдавленно крякнула, – потом накрыл меня собой, набросив плащ на нас обоих.

– Подберись! – буркнул он, и я поджала ноги и перекатилась на бок, стараясь сделаться как можно меньше, спрятавшись под его телом.

Я никогда так не радовалась своему низкому росту. Это была единственная причина, по которой план сработал. Райн говорил, что уберет крылья, чтобы не мешали, но, видимо, не успел и просто опустил их на нас с боков, а плащ лег поверх. Сердце стучало от такой тесной близости: я была прижата к пепельной пыли и едва дышала; сверху – тело Райна; слева и справа – его крылья.

Я ничего не видела. Но почувствовала, когда по нам прокатился дым, потому что Райн напрягся.

Я прижала руку к его груди в безмолвной поддержке.

– Закрой глаза! – приказал он, до того как началось жжение.

Я крепко зажмурилась, но жар все равно чувствовала. И на теле тоже: сначала на неприкрытой коже – на запястьях, ладонях, шее, а потом везде.

Прошло десять секунд, и я подумала: «Это нас убьет».