Змеиная голова

Дождавшись, когда гроб будет возвращен на пол, Илья Алексеевич переступил через него и, поприветствовав коллег, двинулся далее в прозекторскую. Там его встретил Жарков, завершавший экспертизу письма, доставленного вчера Шептульским. Он чем-то капал из пипетки на бумагу и рассматривал в микроскоп.

– Смесь довольно любопытная… – начал криминалист без всякого приветствия, словно разговор уже длился некоторое время. – По всей видимости, в состав входят живица[41] и красный мышьяк… Древние египтяне использовали его для бальзамирования трупов.

Илья Алексеевич припомнил коньячный запах, который уловил вчера в гримуборной.

– Это обычный сандарачный клей, – сказал он. – Такой используют актеры, чтобы приставить себе усы или бороду. Этот клей легко стирается и не оставляет следов на коже.

Жарков поднял на коллегу полный любопытства взгляд.

Ардов рассказал об открытиях вчерашнего дня, упомянув при этом и Костоглота, но лишь как поклонника артистки Найденовой. Голова хряка всё еще подпадала под данное обер-полицмейстеру обязательство хранить происшествие в тайне. Выходило, что в поиске убийцы посетителя бильярдного клуба сыщик не продвинулся ни на шаг. Надо было отправляться в «Пять шаровъ» и опрашивать обслугу – не может такого быть, чтобы никто ничего не видел.

– Петр Палыч, есть! – раздался возбужденный голос письмоводителя Спасского, ворвавшегося в прозекторскую. Он взмахнул принесенной папкой и поклонился Ардову, которого поначалу не заметил. – Это грабитель и убийца Кульков по кличке Куль!

Еще вчера, обнаружив клеймо на руке трупа, Жарков предположил, что перед отправкой на каторгу преступника наверняка подвергли бертельонированию, и отправил Спасского в управление рыться в архиве.

Объявив письмоносцу благодарность, Петр Павлович взял папку и приступил к изучению бумаг. Спасский, уже успевший ознакомиться с содержимым, с воодушевлением принялся излагать краткое содержание прочитанного:

– Был «банщиком», то есть специализировался на кражах ручной клади по вокзалам. Двенадцать лет назад был осужден за грабеж с убийством. Действовал в паре, но на суде подельника не выдал. В деле есть только кличка.

Жарков как раз дошел до соответствующей бумаги и завершил краткий доклад:

– Хряк.

– Что?!

Илья Алексеевич вскрикнул так громко, что коллеги вздрогнули и уставились на сыщика с недоумением и опаской.

– Хряк… – тихо повторил Спасский.

Не проронив более ни слова, Ардов вышел из прозекторской. Криминалист и письмоводитель невольно переглянулись.

Глава 13. Вредные подозрения

Неужели это возможно, чтобы глава крупнейшего акционерного общества, уважаемый человек, который на короткой ноге с министрами и членами императорской фамилии, был в прошлом обыкновенным вокзальным вором?

В том ограблении почтового вагона, за которое Куль отсидел по второму разряду[42], пропало без малого два миллиона рублей наличными и облигациями – их так и не нашли. Не из этих ли доходов был сделан щедрый взнос на закладку храма в одесском монастыре? «Влиятельным лицом», которому был представлен щедрый благотворитель, наверняка был великий князь N – известный богомолец и ревнитель прогрессивных новаций в экономике. Но как Костоглот сумел составить о себе безупречное реноме в Одессе? Как изловчился легализовать капитал? Ведь на это требуется не один год и весьма значительные достижения по коммерческой части. Невозможно представить, чтобы выскочивший невесть откуда подобно черту из табакерки купец-транжира вдруг явился пред светлы очи столичного гостя.

А что, если Хряк присвоил себе чужую личность? Сначала в Одессе предстал перед великим князем в образе купца первой гильдии Касьяна Костоглота, о котором с большим почтением отзывался градоначальник, а потом уж, никем не узнанный, прибыл в Санкт-Петербург по личному приглашению его императорского высочества для налаживания концессионного предприятия. А самого Костоглота убил, инсценировав его переезд в столицу… Возможно ли такое? Чтобы за все эти годы никто из прежних знакомых влиятельного коммерсанта, бывшего члена Одесского коммерческого суда, не столкнулся с самозванцем и не обнаружил подмены? А может, кто-то и сталкивался… И встречи эти заканчивались для них подобно тому, как завершилось свидание с Хряком для его бывшего подельника Куля.

Ардов вздохнул. Он сидел за столом и вращал маленький рычажок шкатулки немногим больше спичечного коробка, придвинув ее к уху. Из шкатулки доносился грустный вальс Ланнера «Schonbrunner». В кулачок стоявшего на столе маленького буддистского монаха, вырезанного из кипариса, была вставлена палочка, дымок от которой окутывал Илью Алексеевича ароматом сандала и амбры. Он огляделся. Обитатели полицейского участка уже успели привыкнуть к странностям нового коллеги, поэтому делали вид, что не замечают ни дыма над столом, ни странных звуков. Ардов отложил аристончик и принялся ворошить бумаги, изображая, будто наводит порядок на столе.