Змеиная песня

— Ладно, — сказал Сторик. — Пока что тэянец будет получать равную порцию со всеми остальными. Теперь давайте займёмся делом и посмотрим, что мы сможем найти.

* * * * *

Разбойники-ящеролюды возникли из-за деревьев вскоре после рассвета, облачённые в плохо сидевшие куски доспехов и сжимавшие позаимствованное ими у пленников оружие. Даже людям было очевидно, что шаман излучает ауру власти, а обычные ящеры перед ним раболепствуют.

Барерису стало интересно, кто такой этот певец. Может быть, результат спаривания ящеролюдов с какими-то другими созданиями.

— Будьте готовы, — приказал Сторик.

— К чему? — спросил Орикс.

— Использовать любой шанс, который нам предоставится, — ответил дварф.

Он был прав, им следовало быть наготове, но Барерис знал, что ответственность за спасение отряда лежит на нём. На шее бешено стучал пульс. Он сделал успокаивающий вздох, а потом шаман начал петь.

Как и прежде, Барерис не мог не замечать зловещей красоты и тонких нюансов мелодии. В любых других обстоятельствах он мог бы потерять себя в этой песне на долгое время. Но юноша должен был разрушить её, а не смаковать, и он ударил по ней своим собственным голосом. Его пальцы дёрнулись, скучая по струнам лютни, которую забрали у него мародёры.

Всё было так же, как и в прошлый раз. Неважно, как яростно он боролся — его усилия не могли нарушить безупречную артикуляцию заклинания шамана или исказить разрастающуюся магию, сделав её бесполезной. А тем временем летаргия засасывала его, как зыбучие пески. Конечности потяжелели, язык начал неметь, и чтобы пропеть новую ноту, требовалось слишком много усилий.

Фаэлрик вошёл в воду и побрёл на ту сторону. Он улёгся на пень сверху, и ящеролюды схватились за его вытянутые конечности.

Шаман прекратил петь. Может быть, он не хотел, чтобы чары приглушили агонию Фаэлрика или ужас его товарищей. Фаэлрик забился, но не сумел вырваться из хватки чудовищ.

Хотя у ящеролюдов было оружие, шаман принёс жертву своему божеству зубами и когтями. Казалось, Фаэлрик кричит очень долго. Когда он прекратил, и бог, предположительно, забрал всё, что ему требовалось, разбойники-ящеролюды сожрали то, что осталось.

* * * * *

Их островок был слишком мал, чтобы можно было остаться в одиночестве, но Барерис отделился от остальных, насколько было возможно. Бард решил, что они предпочтут такое положение вещей.

Но Юрид подошёл и уселся рядом.

— Как ты? — спросил монах.

— Живой, — сказал Барерис, — это больше, чем можно сказать о Терсосе и Фаэлрике. Это больше, чем я заслуживаю. Тебе следовало согласиться позволить мне голодать.

— Не грех — стараться изо всех сил и потерпеть неудачу.

— А заявлять, что можешь что-то сделать, ошибиться и в результате погубить людей, которые на тебя рассчитывали — это грех?

— Я всё ещё надеюсь, что в следующий раз у тебя получится.

— Не представляю, как. Магия этого существа слишком сильна. Я бью по ней изо всех сил, но не могу сломать.

— Не мне советовать барду, как ему использовать свою силу. Эту проблему можешь решить только ты. Но я верю, что ты на это способен, потому что ты сумел поднять голову Сторика над водой.

— И что с того?

— Я увидел, как он тонет, но не мог даже пальцем пошевелить, чтобы ему помочь. Никто из нас не мог. Это доказывает, что чары ящеролюда имеют над тобой меньшую власть.

— Но не значит, что я могу их рассеять. Да и что, если бы я мог? Ты думал об этом? Я не могу освободить нас, не разбудив змей в воде, и тогда мы всё равно окажемся заперты на острове, как и раньше.

— Лучше уж так, чем ждать, пока из нас высосут всю силу воли. Это будет первым шагом к свободе.

Барерис покачал головой.

— Не знаю, откуда у тебя взялась такая вера в меня.

— Я держусь за надежду, потому что отчаяние бесполезно. Нет, хуже — отчаянье ядовито, и ты тоже должен ему сопротивляться. Отбрось вину и страх и подумай о том, что ты любишь больше всего, о самой лучшей причине преодолеть эту мерзость и продолжать жить.

Барерис почувствовал, как в груди что-то шевельнулось.

— Это Таммит. Моя любимая в Безантуре. Она такая же бедная, как и я, и я поклялся вернуться домой богатым и подарить ей ту роскошную жизнь, которой она заслуживает.

— Тогда тебе предстоит сдержать несколько обещаний.

— Проклятье, ты думаешь, я не пытался найти ответ? Я все мозги себе вывихнул... но я продолжу стараться.

Юрид взял его за плечо.

— Большего я не прошу. Только будь осторожен, когда будешь этим заниматься.

— Что ты имеешь в виду?

— Наши друзья злы, поражены горем и напуганы. Жаль будет, если они выместят на тебе эти чувства прежде, чем ты придумаешь способ их спасти.

Это был хороший совет, но несмотря на опасность, Барерису нужно было иногда спать. Вспышка боли в голове пробудила его от мерзкого сна. Оглушённый, он смутно осознал, что кто-то его ударил.

Его схватили и поставили на ноги. Кто-то сунул комок ткани ему в рот. У ткани был вкус пота. Противники, всего лишь тени во мраке, потащили его к воде, пока остальной отряд спокойно похрапывал.