Змеиная верность

Вздохнув с облегчением, стали решать проблему «что надеть». Покупать себе новый купальник Лиза категорически отказалась. Ее вполне устраивал старый, а они и так уже потратились. Решили купить один, для Людмилы. За купальником тоже пришлось побегать, зато нашли классный, яркий, желто-зеленой расцветки. Людмила со своими зелеными глазами была в нем чудо как хороша. Между прочим, благодаря хлопотам и беготне у нее прорезалась талия, что еще больше усилило обаяние нового купальника.

Поэтому в субботу они отправились к Обуховичам в самом лучезарном настроении. День начинался прекрасный, с синим-синим небом и легким теплым ветерком. Все обещало долгий жаркий день, идеальный для праздника на природе…

Тяжеленную книгу в ярком пакете сначала несли по очереди, а сойдя с электрички в дачном поселке Ягодное, понесли вдвоем, взявшись с двух сторон за ручки пакета.

Спустившись с платформы, они пошли по проселочной дороге к видневшимся вдали домам поселка. По обеим сторонам дороги плескалось под ветром, шелестело, пестрело разноцветными цветами, благоухало и стрекотало голосами невидимых обитателей пышное июньское разнотравье. Немного дальше начинался лес, и время от времени оттуда доносились чу́дные звуки – как будто взбулькивал хрустальными струйками маленький фонтанчик – это пела иволга. На душе у Лизы стало легко и спокойно, все тревожные мысли как будто испарились.

Когда они подошли к даче Обуховичей, там уже царило веселое оживление. Слышались громкие голоса, стук топора, лай собак. Пахло дымком и чем-то вкусным.

Большой добротный деревянный дом с террасой был распахнут навстречу гостям всеми своими окнами и дверями. К нему примыкала летняя кухня-навес с большой печью, на которой кипели несколько эмалированных чайников, а внутри явно что-то пеклось – на весь участок умопомрачительно пахло горячей сдобой.

Перед домом раскинулся широкий газон, засеянный низенькой мягкой травкой. Посреди газона росла огромная старая, развесистая береза. Вокруг ее толстого ствола, в узорчатой мелколистной тени стояли столы, уже накрытые для чая или кофе.

За забором дачи было припарковано несколько машин, но большинство гостей, бродящих по участку, видимо, жили в этом же дачном поселке и пришли пешком. Почти всех их Лиза и Людмила знали – преподаватели с их факультета, лаборанты с кафедры, аспиранты. Форма одежды действительно была очень даже дачная. Лиза с трудом узнала Анну Викентьевну Лапицкую, которая читала им генетику. Чопорная пожилая дама, всегда одевавшаяся очень строго и консервативно, здесь щеголяла в голубеньких бриджиках и такой же блузе – наряде, сильно смахивающем на пижаму. Приехавшие из города, хоть и одетые по-летнему, выглядели гораздо официальнее. Лиза увидела Ивануткина, как всегда элегантного, в светлых брюках и туфлях, в бежевой рубашке с коротким рукавом. Здесь же уже были Петраков в джинсах и футболке, и Зоя Евгеньевна в широких светло-зеленых брюках и фисташкового цвета блузке какого-то необыкновенного покроя, которая свободно струилась и летела под ветром, высоко обнажая красивые загорелые руки своей хозяйки. Зоя низко наклонялась к цветущему кусту шиповника, Петраков поддерживал ее за локоть, чтобы не упала с высоких каблуков. Лиза увидела, как омрачилась сияющая мордочка Людмилы. Вот горе-то, по-стариковски вздохнула она про себя.

По саду, возбужденные нашествием гостей, носились с лаем три собаки – профессорская лайка Чара, знакомая им еще по Крутоярскому лагерю, светло-шоколадная такса Глазунья, названная так за большие, выразительные, умные глаза, и криволапая, с ушами «до колен» бассетиха Степановна. Глазунья принадлежала дочери профессора Антонине, а Степановна – его сыну Степану. Зимой собаки жили каждая в своей семье, а весной переселялись на дачу и до осени наслаждались вольной жизнью на природе.

На перилах террасы, поджав под себя лапы, возлежала огромная, пушистая, радужно-серая кошка Мурепа – еще один член профессорской семьи. Она не принимала участия в общей суете, только царственно наблюдала ее лениво прищуренными янтарными глазами.

В летней кухне и у столов хлопотала женская половина профессорской семьи – профессорша Наталья Васильевна, стройная и моложавая, в легком сарафане и переднике, дочка Антонина и жена Степана Майя, обе в шортах и цветных футболках. Сын профессора Степан и муж Антонины Максим занимались мужской работой. Один колол дрова, другой устанавливал мангал возле летней кухни.

Сам профессор Обухович, свежевыбритый и благоухающий одеколоном, в наглаженных летних брюках и рубашке, стоял посреди участка, встречая гостей.

Лиза и Людмила, лавируя между гостями, то и дело здороваясь, пробрались к имениннику, поздравили, вручили подарок и, одновременно поднявшись на цыпочки, чмокнули с двух сторон в тщательно выбритые щеки. Старик расстрогался. Лиза увидела, что подарок понравился, глаза профессора заблестели, он любовно погладил обложку книги и сказал, что это – настоящий раритет, он давно за ним охотился, да все не везло.