Змеиный бог

Ниже, совсем неподалеку, начинался сосновый лес, и громадные деревья возвышались двумя стенами по бокам всё той же извилистой реки, которая на глазах становилась медленнее, шире и спокойней. Но дотуда нужно было как-то добраться. А путь был один: бушующий под ногами быстрый горный ручей, ледяной и кристально-чистый, ревущий меж камней и скал, как молодое хищное животное.

— Здесь раньше ходило каноэ с мотором, — сказал Ревущий Буйвол. — Но теперь его почему-то нет.

С этим также было трудно поспорить. У пещеры обнаружился лишь старый навес, под которым ржавело несколько пустых железных кадок из-под масла. Ржавые бочки были связаны дряхлой веревкой и дополнительно скреплены проволокой, такой же рыжей и старой, как весь этот покинутый навес.

— Тут с весны никто не бывал, пута соврет, — сказал мексиканец.

— Это неправильно, — отозвался Буйвол. — Поистине ужасные времена настали. Храм осквернен и заброшен. Бронзовый Койот предал Несущего Знание и отдал жизнь ради своей гордыни.

— Вот как, — сказал Пепел. — Что ж, Пако тут интересовался, зачем я вам нужен. Кто из вас знает, что такое «шагающий понтон»?

На станции Трикси продала их обоих в рабство.

— Ты должен стать сильным, — прошептала она в ухо Джошуа напоследок. — Эти люди научат тебя, как жить в прерии.

— Я не хочу в прерию, — сказал он тогда, затравленно озираясь. — Я вырос в прерии. Я хочу с тобой, в город.

— Ты еще не готов, — сказала она.

— И когда я буду готов?

— Ты поймешь. Когда ты будешь готов, ты сможешь сам пойти и разыскать меня. Если это твоя следующая мечта. Но сначала ты должен научиться выживать.

— ТЫ моя мечта! — чуть не заорал он. — Ты! Поняла? Ты! Ненавижу тебя!

Трикс положила тонкие пальцы ему на губы.

Потом поцеловала его, слегка укусив, и он понял, что не может разозлиться на нее по-настоящему. Даже за Камато. Даже за рабство. Тем более, что Лоуренс Майкл Мэй тоже ушел итальяшкам за скромную цифру, и скулил, а потом верещал как свинья. Джош не хотел, чтобы Трикси запомнила его таким.

— Как я тебя найду? — спросил он.

— Я скажу тебе мое настоящее имя.

Она склонилась к его уху и прошептала:

— Триксепочтекайотль.

И ушла. Он не видел ее шесть с небольшим лет.

— Ну, красавцы. — Прораб по имени Капо Марио обращался к ним так все годы службы. Он был неплохой мужик, хоть и черствый. Тогда, на самом первом их построении, он сказал: — Не расстраивайтесь. У них там, в Нью-Йорке, такие же условия, только помощник называется «клерк», а инженерная артель — «корпорация», а вместо тумаков язвы и нервы.

— Я хочу на свободу! — снова загорланил Лоуренс Майкл Мэй. Капо Марио сделал несколько ленивых шагов в его сторону, оправил потную рубаху и не без удовольствия засветил деревянной киянкой ему промеж глаз — крак!

— Увянь, — приказал он. Лоуренс Майкл увял. Капо Марио покряхтел и сказал: — Отлично. Теперь, красавцы, я расскажу вам кое-какие вещи, которые мои предки древние римляне добыли и изучили давным-давно, в Затонувшем Свете. В частности, один несговорчивый парень по кличке Архимед Сиракузский был известен среди них тем, что делал любопытные такие машины и краны из самых простых, самых подножных материалов, стволы деревьев, сосны, крючья. Мы с вами первым делом научимся строить такие же. Теперь, кто из вас знает, что такое «шагающий понтон»?

Позади на Т-образном каркасе из бревен закреплено по две пары железных бочек, вместо поплавков. На каждой едет стоя по одному пассажиру — бочки Ревущего Буйвола уравновешены камнями — Пако тяжелее. Они двое придают плоту устойчивость.

На вершине Т-образной конструкции едет слингер. В его руках — руль из двух продольно установленных поплавков, насаженных на бревна-ходули. Ходули двигаются раздельно; так, что поплавки-бочки могут отдельно шагать по каменным порогам, волоча плот за собой — поэтому такой понтон никогда не застрянет.

Всё это когда-то рассказал юным новобранцам-помощникам тип по имени Капо Марио, отличный мужик, хоть и любящий чрезмерное рукоприкладство.

БУММ! КРАК! Конструкция дала первую серьезную течь как раз тогда, когда долгожданная пристань была рядом. Очень большая удача — все трое были совершенно измотаны, и каждому давно требовался основательный отдых.

Над лесом таинственно звенела полуденная мошкара. Осенний воздух был прохладен и неподвижен. Пока трое путников шагали сквозь осоку и мелкую скользкую грязь, погода испортилась окончательно. Вдали рокотал гром, в воздухе пахло грозой, а над чередой горных пиков в вышине уже сверкали первые молнии. Пепел до последнего пытался утащить с собой хотя бы бочку и пару бревен, на будущий плот, но раздавшаяся река вывернула у него из рук жалкие останки их трудов — вырвала и унесла вдаль, в серый неподвижный плёс, где над ровной водяной гладью кружили стрекозы и носились низкие предгрозовые ласточки.

Прямо впереди виднелось целое поселение, поляна с местом для костра и пять больших старых шалашей полукругом.

— Пусто. Давно покинуто, — сказал Пепел. — Не нравится мне это.