Змеиный король

– Итак, давай подведем итог последним двадцати четырем часам. Во-первых, ты не убил себя. Во-вторых, ты подал заявление в вуз. В-третьих, мы целовались. Это, ну, три вполне хорошие вещи.

– Пожалуй, было бы еще лучше, если бы я к тому же стал известным музыкантом.

– Разве я не говорила тебе, что у каждого из твоих видео сейчас уже больше ста тысяч просмотров?

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Bay.

– Да. Так что у тебя есть все, Диллард Эрли.

– Ну разве что кроме телевизора и отца, который не в тюрьме.

– Твоя правда. Итак, что теперь будем делать?

– Не знаю. Я так далеко не заглядывал. – Дилл протянул руку и погладил ее по щеке. – Может, продолжим целоваться?

– Может быть. Да.

Так они и поступили.

– Это все усложняет, – сказала Лидия, когда они закончили.

– Наша жизнь и без того была довольно сложной.

– Да, но это еще сильнее усложняет нашу сложную жизнь.

– Знаю.

41 Дилл

У них существовали правила: явные и неявные, в большинстве своем установленные Лидией.

Явное правило: держать все в секрете. Они не хотели, чтобы Дилла пилила мама или чтобы их изводили одноклассники. Еще это помогало Лидии продвигать музыку Диэрли в своем блоге: рекламировать своего бойфренда было бы неправильно. В тесной взаимосвязи со всем этим существовало строгое правило, запрещающее им проявлять чувства на публике, а также называть друг друга парнем и девушкой.

Неявное правило: не потерять себя совершенно. Через пару месяцев их дороги должны были разойтись. Они об этом не забывали.

Дилл начал постепенно выкарабкиваться из той ямы, в которой оказался. У него случались как хорошие, так и плохие дни. Он бросил работу в продуктовом магазине Floyd's, и доктор Бланкеншип взял его к себе на двадцать часов в неделю: Дилл систематизировал документы и убирался в офисе. Так он стал зарабатывать больше денег (что успокоило его мать), а что было еще лучше: все сотрудники доктора Бланкеншипа, даже работающие неполный день, были подключены к программе медицинского страхования. У Дилла наконец-то появилась страховка, и он смог официально обратиться к врачу, который выписал ему хорошие антидепрессанты. Все это очень помогало. Музыка начала возвращаться к нему, по крупицам. Хороших дней потихоньку становилось больше, чем плохих.

А потом, в один теплый день в конце апреля, Дилл вернулся из школы домой и нашел письмо о зачислении в Мидл Теннесси. Он позвонил Лидии, которая только что подвозила его до дома и успела уехать. Она тут же развернулась и настояла на том, что им необходимо съездить на экскурсию в университет, чтобы Дилл посмотрел, где будет учиться. Она даже составила специальную музыкальную подборку для этой поездки.

– Итак, когда ты собираешься сказать маме, что поступил в вуз?

– Ну, какой там будет день перед началом осеннего семестра? Вот тогда и скажу.

– Рекомендую сделать это пораньше, потому что, ну, знаешь, она же твоя мама.

– Посмотрим.

Дилл подпевал мелодии, когда они въехали на окраину Мерфрисборо, с рядами магазинов и сетевыми ресторанами. Этот город показался ему огромным. Они опустили стекла, чтобы пропитанный солнцем ветерок обдувал их лица. Его сердце билось чаще при мысли об изобилии возможностей. Лидия припарковалась в паре кварталов от университета, и они пошли к кампусу пешком. Над ними возвышалось четырехэтажное здание из стекла и кирпича, в котором была расположена библиотека. Дилл в восхищении уставился на него. Он видел здания и побольше, но ни одно из них не имело отношения к его жизни. Лидия повернулась к нему.

– Одно это здание было бы самым большим в Форрествилле. Ты уже предвкушаешь?

– Да. Не верится, что здесь столько людей.

На территории университета бурлила деятельность. Повсюду была молодежь. Трое ребят на лавочке говорили на каком-то языке, похожем на арабский. Девушка с фиолетовыми волосами и парень с кучей колец на лице о чем-то общались. Они видели студентов на скейтбордах и велосипедах, группы ребят из явно разных социальных групп, которые вели оживленные дискуссии. Разумеется, здесь могли быть и люди того сорта, которые, вероятно, издевались бы над Диллом и Лидией в школе Форрествилла, но они, судя по всему, не пользовались особым статусом. Мимо, держась за руки, прошли две девушки с татуировками, одна из которых была с налысо побритой головой.

– Все говорит о том, что здесь будет иначе, нежели в нашей школе, – сказала Лидия. – И меня это безумно радует.

Дилл пытался оставаться невозмутимым и не глазеть по сторонам, но…

– Ты бы видел, какое у тебя выражение лица. Ты похож на ребенка, оказавшегося в Диснейленде.

– Я никогда еще не был на территории вуза.

– Серьезно?

– Серьезно. Здесь классно.

Лидия остановилась и хлопнула себя по лбу.

– Хочешь сказать, что я смогла бы убедить тебя гораздо раньше, если бы притащила сюда?

Дилл ответил полуулыбкой.

– Возможно.

– Да ладно. – Лидия закатила глаза.

– Куда мы идем?

Она схватила его за запястье.

– В книжный. Тебе нужна толстовка с логотипом университета в качестве сувенира, как бы говорящего: «Я поступил в вуз и скоро вырвусь из удушающе маленького городка, в котором вырос».