Змеиный культ

Мягкий кожаный диван был весьма удобным и комфортным. Удобным, несмотря на своё износившееся состояние и почтенный для такой мебели возраст. Да, старый просиженный и до неприличия затёртый диван казался усталому детективу каким-то особенно уютным и близким. Казался живым и даже разумным. Словно он был не просто каким-то там предметом интерьера, а самым что ни на есть полноправным жильцом, обитающим в этой невзрачной комнатушке уже многие годы. Жильцом, умудрённым опытом и знающим великое множество тайн и секретов. Знающим столько историй, что если бы мог говорить, то рассказывал бы их без умолку дни напролёт. Фальтус задумчиво провёл рукой по гладкой кожаной поверхности затёртого дивана-аборигена и непроизвольно улыбнулся.

— Опять пил? — недовольно спросил Корбор, хмуря брови.

Здоровяк замер в двух метрах от Фальтуса, сосредоточенно принюхиваясь. Видимо Корбор почуял запах алкоголя, что распространялся едкой аурой вокруг побледневшего детектива.

Бородатый немного подслеповатый агент напоминал скандинавского воина из древних легенд прошлой цивилизации. Его суровое лицо выражало глубочайшую степень возмущения, приправленную крупицами презрения к своему спивающемуся товарищу.

— Тебе-то что? — огрызнулся Фальтус.

Его невероятно раздражали нравоучения со стороны своих агентов. Раздражали, потому что в глубине души он понимал, что они правы. Да, он сам себя ненавидел и всей душой презирал за те слабости, с которыми был не в силах совладать. Но обсуждать эту проблему он ни с кем не собирался. Корбор ничего не ответил, лишь пренебрежительно ухмыльнулся и горделиво скрестил руки на груди.

Фальтус медленно провёл ладонью по лицу, словно пытаясь привести, таким образом, себя в более приглядный вид. Затем окинул затуманенным взглядом журнальный столик, что стоял рядом со столь полюбившимся ему диваном. На столике лежала всякая ерунда. Телефонный справочник, раскрытый на середине. Переполненная окурками пепельница, источающая стойкий застарелый табачный аромат. Какие-то скрепки, карандаши, кнопки и выцветший отрывной календарь за прошлый год. Среди всего этого бардака, выделялась аккуратно лежащая на самом краю столика газета. Фальтус лениво потянулся и взял её в руки. Выпуск оказался свежим, датировался сегодняшним днём. Газета имела громкое и весьма звучное название: «Свет Доминиона». Это была местная продажная газетёнка, что печаталась в типографии принадлежащей семье Обергард. Семье, которая могла похвастаться родством с самим Канцлером. Собственно по той же причине Обергард обладали немалым влиянием в высших государственных кругах. Неудивительно, что в их газете сомнительная политика Канцлера освещалась предвзято и возмутительным образом необъективно. С шуршанием развернув газету, Фальтус пробежался по новостным заголовкам. «Нестабильность энергетических сетей» — гласил один из заголовков. Бегло пробежавшись по строкам новостной колонки, Фальтус понял, что вчерашнее отключение электричества было вызвано внеплановыми ремонтами на одной из станций, которая как раз находится в его районе. В самом конце этой не особо-то увлекательной статьи имелась цветная фотография какого-то столетнего старика. Запечатлённый на фото старикан был одет в дорогущий костюм и неприятно улыбался какой-то лошадиной улыбкой, чрезмерно оттопыривая верхнюю губу. Под фотографией имелась напечатанная мелким шрифтом подпись: «Рудольф Суриус-Карпантий — министр энергетики».

— Что сказал Канцлер? — словно между делом спросил Николай, внезапно приземлившись на диван рядом с Фальтусом.

— Он не верит. Не верит, что генерал одержим. Не верит, что «репрессор» увели со склада. Ни единому моему слову он не придал значения. Зато словам Абрахта он доверяет больше. К счастью Азаир считает нас покойниками, поэтому не так всё плохо. Во всяком случае, пока, — монотонно и лениво пояснил Фальтус, по-прежнему уставившись в газету.

— Как так может быть? Всё потому, что ты уже спился в край! Тебе не доверяют! Репутацией «Искариот» подтёрлись, благодаря тебе! — возмущённо воскликнул Корбор, резко вырвав газету из рук ошеломлённого Фальтуса. Торопливо скомкав, здоровяк швырнул её куда-то в сторону, после чего принялся сверлить сидящих на диване товарищей своим тяжёлым, полным негодования взглядом.

— Заткнись! Ты много говоришь, агент! Видимо забыл, что я глава тринадцатого отдела? Соблюдай субординацию, иначе я вышвырну тебя из ордена как пакостливую шавку! — Фальтус изменился в лице, его слова отдавали злобой и нетерпимостью.

Очевидно, что сейчас Корбор перешёл все грани дозволенного, позволив себе то, чего позволять не должен был. Он, уже не стесняясь, в открытую выказывал своё неуважение пропащему, по его мнению, Фальтусу. Да, Корбор изменился. И изменения эти произошли аккурат после гибели его брата-близнеца. В тот злополучный день, когда им довелось столкнуться с Дарием. Неумолимо нарастающая жажда мести делала Корбора озлобленным и нелюдимым, затаившим обиду на весь мир.