Змеёныш

Зато капитана вполне устраивала смерть невзлюбившего его раба, хотя он и не признавался в этом никому. Теперь он мог свободно общаться с девушкой, не ощущая на спине тяжёлый ненавидящий взгляд ревнивца. Вечерами капитан часто заходил в шатёр Шаки, и они вели долгие беседы или просто играли в кости. Дариан, стараясь быть незаметным, так как всё ещё побаивался капитана, прислуживал им. Мальчишка оказался весьма ловким и умелым слугой. Ухоженный, хорошо одетый, накормленный, он вполне удовлетворился судьбой и новой службой. А когда оправился от побоев и перенесённых страданий, то оказался вполне милым, симпатичным, белокурым и смазливым мальчишкой, правда, с несколько специфическим поведением – год в плену у главаря разбойников, который использовал его не только для прислуживания за столом, сломал паренька и сделал игрушкой для мужских забав. Впрочем, это не смущало Шаку. Во многих странах Аквии приветствовались разные виды любовных утех, лишь бы они приносили удовольствие. И мальчик-любимец был таким же привычным явлением, как и наличие десятка наложниц. Особенно мужеложство получило распространение среди солдат и рабов, лишённых частого общения с женщинами. Поэтому Шака и не препятствовала невинным развлечениям Дариана на стороне. Мальчишка скоро стал всеобщим любимцем, так как не отказывал никому и брал недорого.

Однажды Стиссен спросил девушку:

– Сударыня, а почему у вас такое странное имя? Кто назвал Змеёй столь прекрасное создание?

– Разве это имя не подходит мне? – улыбнулась Шака.

Капитан задумчиво посмотрел на девушку и взаимно улыбнулся.

– Думаю, идёт… Вы такая прекрасная и спокойная, как адмикс, и в то же время быстрая и смертоносная, как шаст. Иногда ваш взгляд приводит в трепет… А иногда вы беззаботны, как молодая змейка, играющая в ручье… Расскажите о себе, ведь я до сих пор ничего о вас не знаю.

– А стоит ли знать? Боюсь, моя история разочарует вас… Ведь в моих жилах не течёт столь благородная кровь, как ваша.

– Ну и что? – поохал плечами капитан. – Я третий сын, наёмник и Страж Дорог. Кому какое дело до древности моей крови и родословной, пусть она восходит хоть к Перворождённому?

– Но вы дворянин, барон и аристократ, и этого у вас не отнимешь… Думаю, после моего рассказа, ваше мнение обо мне изменится не в лучшую сторону.

– А я так не думаю… Будь вы хоть беглой рабыней, моё отношение к вам не изменится. Я сужу о человеке не по его положению в обществе, а по его делам. Вы уже доказали, что необычная, отважная, и, в то же время, очаровательная женщина… Рассказывайте, не стыдясь своего прошлого, если вам есть чего стыдиться. Мне интересно о вас знать всё: и хорошее, и плохое.

– Но зачем вам знать моё прошлое? – продолжала упорствовать Шака.

– Я хочу узнать вас получше.

– Зачем?

– Потому что… Поговорим об этом после, ладно?

– Хорошо… – Шака согласно склонила голову и подала Дариану знак наполнить кубки вином. Раб бесшумно приблизился к низенькому столику, за которым полулежали госпожа и гость, и плеснул в кубки лёгкое альтаманское вино. Шака сделала глоток, загрызла орешком и начала рассказ:

– Моя мать была наложницей в доме госпожи Лоис Ландийской, личного асура нашего лендлорда. У госпожи Лоис двое мужей. – При этих словах брови капитана удивлённо приподнялись. – Оба они иногда пользовались небольшим гаремом из четырёх наложниц, среди которых была и моя мать. И, когда наложница понесла, никто не знал, чей плод она носит под сердцем. Когда до родов оставалось совсем немного времени, мою мать укусила змея, и она умерла, успев породить меня. Госпожа дала мне имя Шака в честь события, ускорившего моё появление на свет. Но, так как никто не знал, чья я дочь, и никто из супругов госпожи не признавал отцовства, то моя судьба была предрешена: рабыня, дочь рабыни… Но так случилось, что в пять или в шесть лет (никто не считал мои года и не отмечал день рождения), я, в ярости, заколола вертелом одного кухонного раба, который дурно со мной обращался… – Брови капитана вновь удивлённо дёрнулись. – К счастью, это событие наблюдала госпожа Лоис. Увидев, что я сделала, она не стала меня наказывать, а взяла за руку и отвела наверх, в покои детей, назвав своей дочерью… Через некоторое время она позвала меня к себе и спросила, кем я хочу стать: такой же, как она, женщиной-воином или просто женщиной, будущей покорной супругой и домохозяйкой. Я выбрала первое и она стала моей наставницей. Она обучала меня десять лет, и от неё у меня воинское мастерство. Но и отец меня кое-чему научил…

– Так ты узнала, кто твой отец?

– Да. Когда госпожа Лоис назвала меня дочерью, господин Элиан признал меня, как свою единокровную дочь.

– А ты уверена, что именно этот человек твой отец?

Шака минуту поколебалась, затем ответила:

– Ольд – первый супруг госпожи Лоис – танцовщик, нежный, добрый, мягкий и весёлый. Элиан… Он родом из Марлоза и был там… наёмным убийцей… Как вы думаете, кто мой отец?

И третий раз брови капитана удивлённо поползли вверх.