Значит, я умерла

– Этот спор ты проиграл.

– Мои подружки говорят, что я потрясающий.

– Не знала, что резиновые куклы разговаривают.

– Сука, – прошипел Обри.

Я подтолкнула к нему нарядную золотистую коробочку кондомов, которая легко скользнула по гладкой крышке разделочного стола.

– Одна упаковка резиновых игрушек, получите.

– Вытащи их из коробки и разложи на столике у моей кровати.

– Твоими презервативами я не занимаюсь.

– Ты должна заниматься всем, чем я скажу, – надулся Обри.

– Не угадал. Я здесь потому, что твои мама с папой оказались хреновыми родителями, и сами это знают. – Я аккуратно переставила бутылочки с комбучей[9] на полку его «Менегини». Только на этой работе я узнала, что существуют холодильники, которые стоят столько, сколько средний американец зарабатывает за год. – Они знают, что от тебя никакого толку.

– Ха, ха… Твои родители, Дейрдре, тоже с тобой напортачили, раз ты торчишь на этой дурацкой работе без всяких перспектив.

– Не-а, это моя вина – надо было рождаться у богатых, – отпарировала я. – Ну иди, играй в «Долг зовет», или на что ты там еще убиваешь дни.

Я переложила в холодильник парочку каких-то странных сыров. Клянусь богом, этот тип не глядя заказывает всякую всячину, лишь бы я проторчала у него подольше. Еще бы, к нему, поди, и не приходит никто, так что хоть раз в неделю живого человека повидать…

– У тебя хреновое настроение сегодня, – поделился он наблюдением. – Кто-то умер?

Я отложила упаковку из шести банок японского пива «Спейс Барли» и уставилась на него. Обри ничего не может знать о моей сестре. Он даже фамилии моей не знает. Не надо на него сейчас набрасываться. «Он просто неудачник, который живет на пособие от богатенького папаши, – напомнила я себе. – Ничтожество».

– Ага, точно, – продолжал Обри. – У тебя же сестренка умерла. Я читал.

– А ты умеешь читать? – сказала я, хотя у меня похолодело внутри. По правилам компании, клиентам не предоставлялось никакой информации о кураторах, кроме имени. Но правила, видно, пишутся только для зануд вроде меня.

Я быстрее задвигала руками.

– Ты из-за этого расстроена? – спросил Обри.

Я не ответила.

– Я бы не расстроился, если б моя сестра двинула кони. Она сука, – добавил он. – А твоя сестра была такая же сука, как ты?

Нет, видно, придется его вырубить. Я повернулась к нему, но слишком резко, и уронила бутылку текилы. Темно-коричневая жидкость растеклась по кафельному полу, в луже блестели осколки. На мое несчастье, это была «Клазе Азуль Экстра Аньехо», а ее цена – две мои недельные зарплаты вместе с чаевыми.

– Черт! – завопил Обри в восторге и тут же подвинулся ближе. – Ну ты и попала…

Я застыла на месте, прикидывая, что мне сделать, чтобы покрыть этот убыток. Но в голову ничего не приходило. Точнее, такого способа просто не существовало.

– А ведь я могу и не говорить об этом твоему боссу…

Я подняла голову. Крохотные глазки Обри были раскрыты так широко, как я у него сроду не видела; взгляд, обычно тусклый, точно мертвый, сменился мрачным оживлением. Я невольно перехватила осколок бутылочного горлышка, который все еще держала в руке, так, словно собиралась драться. Обри как будто этого и ждал. Я сообразить ничего не успела, а он уже накинулся на меня, притиснул спиной к дверце холодильника из нержавейки, одной рукой схватил меня за грудь, а свой противный кислый язык просунул мне в рот.

Мой испуг в долю секунды сменился неудержимой яростью. При всем отвращении я даже обрадовалась оттого, что имею право выместить на нем гнев, и первым делом заехала ему кулаком в кадык. Он отшатнулся, а я с разворота ударила его локтем в лицо. Обри взвыл и перегнулся пополам от боли, спиной ко мне. Я пнула его под коленку, и он осел на свой нарядный кафельный пол с таким звуком, какой, наверное, бывает, если уронить мешок свежего дерьма.

– Я знаю, что ты лапал девчонок, которые приходили сюда до меня, – сказала я. – Так вот, со мной такой номер не пройдет.

И для полноты картины отвесила ему пинок в живот. Обри рыгнул, как кот, который хочет выблевать комок шерсти, и свернулся на полу в позе зародыша.

– Не-е-ет, – заскулил он. Из его закрытых глаз по лицу текли слезы вперемешку с соплями – тошнотворная смесь, разглядывать которую у меня не было желания.

– Не провожай, я сама найду дорогу, – сказала я. – И мой тебе совет: в следующий раз, когда соберешься полапать девчонку, вспомни, что ей наверняка хочется тебя убить.

На пороге кухни я вдруг передумала, вернулась, пнула Обри в почку, а потом ушла не оглядываясь.

Глава 14

Дейрдре

Но, уже покидая квартиру Обри, я испытывала глубокий стыд. Он, конечно, заслужил эту взбучку, а его удивленный взгляд, когда он понял, что на этот раз не добьется своего, пьянил меня до сих пор. Однако это была победа с горьким привкусом поражения: ведь если б я контролировала свои эмоции с самого начала, до этого не дошло бы.