Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

Думаю, что в местной традиции не существует песнопения, которое, с одной стороны, предельно точно передавало бы вполне сиюминутное и ежечасное ощущение эпохи, а с другой – распространило бы свой морок на некое архетипическое сверхвременье.

Эта подзаборная былина вобрала в себя совершенно все: пророческое глумление пополам с посмертным ликованием, нестерпимый уют и сладкую надсаду, стопроцентную чуждость и химическую зависимость (распространенный в те годы травяной оттенок значения слова «план» придавал ей отдельной разухабистости). Сатирическая элегия местами напоминала «Москву – Петушки» (ср.: «все говорят Кремль, Кремль» и «а наш батюшка Ленин совсем усоп»). Воображаемый солдатский пафос мог засветиться чем-то рафинированно-эстетским – пресловутый липовый мед, на который разложился В.И. Ленин, чудился мне отголоском прустовского липового чая (я как раз тогда читал «По направлению к Свану», чуть ли не в сумке у меня была эта книга издательства «Художественная литература» за 1 руб. 18 коп.).

Летов не любил эту песню, точнее не любил ее популярность, подобно тому как Голдинг презирал своего «Повелителя мух». Я, в свою очередь, думаю, что «Все идет по плану» по-настоящему следует слушать в чужом, нелетовском исполнении – другое дело, что такого исполнения попросту нет и не предвидится. Мне с той поры попалось только два удачных варианта (а третий – тот, что в переходе; к нему ближе всего приближается вариант, сыгранный «Обороной» в Киеве в апреле 1994 года, и кстати, в том же Киеве на акустике 2000 года Егор вдруг сказал: «Это очень грустная песня»). Первая – это симфоническая версия Омской филармонии, записанная уже после смерти Егора (аранжировка – Г. Вевер). Вторая – это «Песенка про это» (или «Все идет по блату») иркутской группы «Флирт»; собственно говоря, это не кавер, а полноценная пародия с совершенно новым текстом («Знаменитый Егор, он всегда был молодец, а сегодня Егор – это просто всем пиздец»).

Излюбленная летовская установка, неоднократно высказываемая им в интервью самых разных лет и настроений, – какая разница, кто что сочинил, знание не принадлежит никому лично, мои песни в высшем смысле не принадлежат лично мне – впервые, видимо, воплотилась в этом произведении 1988 года выпуска. Песня была откровенно народная, почти жертвоприношение, однако сам народ был глубоко воображаемым. «Все идет по плану» – это великолепная наживка, песня-перевертыш, которую невозможно было не принять за чистую монету, притом что она являлась сплошной стилизацией под бормотание усталого советского алкоголика у телевизора (то есть, по сути, что-то вроде сорокинской пьесы «С Новым годом!»). На это указывает и приобретенный лирическим героем журнал «Корея» – глумление над последним было распространенной забавой советской интеллигенции. Вот как его, например, вспоминает Зиновий Гердт: «Я очень редкий советский человек, который очень хорошо жил в брежневское время. Я совершенно не тосковал и не мучился – а с 1979 года выписывал журнал „Корея“. Это нечто! Там были такие фотографии: утро, улица длинная-предлинная, ни машин, ни велосипедов, и двадцать человек с газетами – жители Пхеньяна – читают новое великое слово дорогого вождя и учителя Ким Ир Сена. Я читал этот журнал от корки до корки, все статьи, выходные издательские данные, всё! И меня на месяц хватало. Это была потрясающая уловка, такая сравнительная терапия, помогавшая жить в заповеднике». Характерно, что именно песню Гердта Летов впоследствии запишет на «Реанимации» по моей скромной наводке.

Как-то раз мы с Летовым придумали акцию в духе Йозефа Бойса: поскольку я совсем не умею играть на гитаре, то он брался научить меня исполнять «Все идет по плану» на камеру, и из этого процесса должна была предположительно возникнуть некая видеоинсталляция. Мы всякий раз не могли это осуществить, потому что под рукой не оказывалось акустической гитары, а потом оказалось слишком поздно, и так я до сих пор и не умею играть.

Но мне иной раз кажется: когда-нибудь я все-таки приду, взойду в тот переход, сяду на заплеванный пол неподалеку от поворота на нынешний «Охотный ряд» и спою это все безо всякой гитары, так ничему и не научившись, но при этом ничего не забыв.

4. РУССКИЙ ПРОРЫВ

Был 1994 год, и текст в издании под названием «Газетка» начинался со слов: «Уже всем известно, что у знаменитого сибирского исполнителя, кумира многих молодых людей середины 1980-х Егора Летова недавно поехала крыша. Из своеобразного певца анархии, предвестника свободы сейчас Летов превратился в певца коммунизма. Печально смотреть на такую перемену, но что ж поделаешь?» В качестве иллюстрации этого тезиса предлагалось сравнить целиком тексты песен «Все идет по плану» и «И вновь продолжается бой». На соседней полосе значилась юмореска писателя-сатирика Константина Мелихана.